– Попалась! – сообщил он, и губы дрогнули в опасной улыбке. А потом он позволил мне соскользнуть по своему телу. Кожа к коже. Ощущая литые мускулы, каждый рельеф тела, напряжение пресса и… И!!!

Дав в полной мере почувствовать свое тело, он вновь меня подхватил и, сделав несколько шагов, усадил на бортик бассейна.

– Так что я должен сделать? – переспросил он, а глаза уже довольно щурились, как у кота перед блюдцем со сливками. Я сглотнула.

От волнения голос перестал повиноваться мне, но я задрала подбородок.

– Соблазнить меня, – хрипло произнесла я. – Нагло!

Сердце бешено билось. О чем я говорю?! Он уже соблазнил меня, просто встав в воде. Взгляд Шерридана был непередаваем. Он заставил остановиться мое сердце и поджаться пальцы ног.

– Как скажешь, малышка, – с обещанием выдохнул он мне в губы и… прихватил зубами мой подбородок. Легкое рычание вырвалось из его груди. – Нагло, говоришь?.. – урчаще переспросил он и рывком развел мне ноги. Тут же его плоть уперлась в самое сокровенное. – Давай проверим степень моей наглости, – хрипло произнес он.

Это было без прелюдий. Я была напряжена, и ему пришлось преодолевать сопротивление тела, которое недостаточно раскрылось, и ощущения были ошеломительные. Размеры у Шерридана немаленькие, и я зашипела.

– Рия, ты как? – в голосе слышалось беспокойство.

Как? Я не знала как. Была рада, что он не дал мне сомневаться и одним махом разбил все стены, которыми я отгораживалась от него в своих сомнениях. Все. Он во мне. Мы едины и вместе перешагнули разделяющий нас барьер. Я вцепилась в его плечи, не сводя с него глаз. От резкого проникновения внизу немного саднило, но я ощущала эйфорию. Это же Шерридан!

– Двигайся! – потребовала я.

– Ты еще не готова.

Он был прав, но я испытывала жадную потребность в нем. Мое тело истосковалось именно по его прикосновениям. У меня даже и мысли не было о промедлении.

Притянув его голову к себе, напряженно произнесла:

– Покажи мне, как сильно ты скучал. Я хочу, чтобы я криком зашлась, выкрикивая твое имя. Докажи мне, что я твоя и ты меня больше никогда не выпустишь из объятий. Докажи мне, Шерридан…

И он сорвался. Брал не щадя, на пределе возможностей моего тела, врываясь в меня настолько глубоко, что я кричала, царапая его плечи.

С каждым его выпадом давление внутри меня росло, ширилось… Я потеряла контроль над своим телом, отдавая всю себя ему, подчиняясь ритму его тела. Пыталась двигаться ему навстречу, но он крепко держал меня за бедра, удерживая на месте.

Наслаждение рвалось наружу, захлестывало, вырывалось из плена тела, и с криком я содрогнулась в оргазме, до крови царапая его плечи. Слезы хлынули у меня из глаз, и все, что я могла, это лишь повторять его имя.

Он излился в меня, а потом долго баюкал в своих объятиях, шепча признания в любви и нежности. Чувствуя себя опустошенной, я соскользнула в сон под эту самую лучшую в мире колыбельную.

Шерридан

Шерридан смотрел на спящую жену, держа ее в нежных и в то же время крепких объятиях. Смотреть на нее он готов был бесконечно. Его малышка… Сильная и в то же время ранимая, порывистая, как девушка, и умная женщина, которая бесповоротно свела с ума и крепко держит его сердце в своих тонких пальчиках. После пережитого страха ее потерять он и на миг боялся выпустить ее из своих объятий. Так бы и носил на руках, запретив передвигаться иначе.

Он мог только представить, что она пережила, и был бесконечно горд, что его малышка сильная. Внутренний стержень не позволил ей сломаться. Она не отстранилась от него, не терзала себя бесполезными упреками, а нашла в себе силы жить дальше и дала им шанс восстановить прежние отношения. Перед глазами встала картина, как она, обнаженная, с вызовом смотрит на него.

«Соблазни меня… нагло», – вспомнил он ее слова и опять почувствовал желание. Его малышка! Шерридан даже не пошевелился, боясь ее разбудить. Пусть отдыхает и набирается сил.

Он не знал, правильно ли поступил, не сказав ей о словах оракула. На тот момент это казалось правильным. Чувствовал, как она хочет детей и беспокоится по этому поводу. Как он мог ей сказать, что она должна родить от ирлинга, когда одна мысль об этом вызывала у нее протест. Да для него самого это была горькая пилюля. Отдать свою жену другому?! Это было немыслимо! Поэтому он просто закрыл для себя вопрос о детях и принял как данность, что их не будет, а по возвращении усилил охрану жены, чтобы ирлинг до нее не добрался.

Но видно, что не предпринимай, а от судьбы не уйти… Поэтому он сходил с ума и не находил себе места, понимая, ЧТО должно произойти. Ее договор с ирлингом стал для него сюрпризом. Его малышка сопротивлялась до последнего, а он с ума сходил от ревности, но ничего не мог поделать.

Шерридан был не способен понять тогда слов оракула. Если у них должны быть дети лишь после того, как она родит ирлингу, то как это вообще возможно?! Разве тот отпустит от себя беременную Кьяри? К тому же ирлинги живут дольше. Оставался лишь вариант со смертью ирлинга. А жизнь повернула по-иному, уготовив смерть самой Рие…

Во всем произошедшем единственным светлым пятном являлось то, что ирлинг отказался от своих притязаний на Рию. Только страх ее потерять толкнул его на это.

Раньше казалось, что он не переживет, если она забеременеет от другого, но опять ошибся. Оказалось, самое страшное – это потерять ее. С этим все остальное было несравнимо.

Шерридан не лукавил, когда говорил, что готов принять любое решение жены. Если она найдет в себе силы родить этого ребенка, то он примет его как своего. По крайней мере, в нем будет частица Рии, за одно это он уже готов его принять. Если же она решит избавиться от беременности, то это ее право. По крайней мере, с мыслью о собственных детях он успел проститься и смирился с этим. Для него главное, чтобы жена была рядом, вернуть в ее глаза смех и радость.

Обнимая жену, он нежно поцеловал ее в волосы. «Спи, малышка. Пусть впереди нас ждут сложности, но вместе мы со всем справимся».

* * *

Рия

За эти дни я немного пришла в себя и набралась сил. Своим отношением Шерридан не давал мне свалиться в яму эмоциональных переживаний. Каждое мгновение я чувствовала, что любима, нужна и необходима ему. Он забросил все дела и не отходил от меня, выхаживая, как после болезни. Хотя почему «как». За время, что провела в беспамятстве, я сильно похудела и ослабла. Вот он и кормил меня, каждый раз уговаривая съесть лишний кусочек.

Решение насчет ребенка я еще не приняла. Смотрела на плоский живот, для меня он оставался отстраненным понятием. В какой-то момент я убеждала себя, что это будет мой ребенок и он не виноват в обстоятельствах своего зачатия. Затем вспоминала о том, что выбора меня лишили, и бесилась. Хотелось сделать наперекор всем богам, отстоять собственную свободу и избавиться от плода, который поселился в моем теле. На смену этому приходило осознание того, что тогда у нас с Шерриданом не будет детей. Разве могла я добровольно лишить любимого возможности быть отцом, взять своего ребенка на руки… Вот и терзалась, впадая из одной крайности в другую, так и не приходя ни к какому решению.