– И что он хотел от Нинель?

– Требовал, чтобы она оставила своего банкира, – ответил режиссер. – Начала вести честную жизнь и призналась бы во всем.

– Призналась в чем?

– Не знаю, – отвел глаза Столпов, и Марише почему-то показалось, что он не вполне откровенен с ней.

– Других требований не было? – спросила она, решив пока не заострять на этом внимания. – Например, чтобы она прекратила играть не подходящие ей по возрасту роли или чтобы вообще ушла из театра?

– Нет, – отозвался режиссер. – Ничего такого. Исключительно угрозы в адрес Нинель, если она не отстанет от Климентия.

– Странно, – задумалась Мариша. – Может быть, это писала его жена.

– Чья?

– Климентия.

– А зачем ей? – недоуменно покрутил головой Столпов.

– Да из обычной бабской ревности! – с досадой на внезапно поглупевшего режиссера воскликнула Мариша. – Не хотела делить мужа с любовницей, вот и угрожала последней.

– Не ее почерк, – покачал головой режиссер. – Мне Нинель принесла несколько на отзыв. И сам Климентий тоже видел письма. Это был почерк не его жены. Нет.

– Так что же! – пожала плечами Мариша. – Могла кого-нибудь попросить!

– Знаете, – вдруг проникновенно произнес режиссер, которому, похоже, наскучил весь этот разговор о письмах. – А вы мне нравитесь!

– В самом деле? – посмотрела на него Мариша.

– Да! – горячо заверил ее режиссер. – Поедемте ко мне! Если хотите, я покажу вам эти письма.

– А что они делают у вас дома? – изумилась Мариша.

– Нинель сама мне их дала! А забрать забыла. Нет, в самом деле. Вы чудесная женщина. Знаете, я не очень люблю женщин, но перед вами я преклоняюсь, – и он в самом деле сделал попытку встать перед Маришей на колени.

Увы, из этого у него ничего не вышло. Вместо эффектной коленопреклоненной позы режиссер неожиданно упал на ковер и затих у ног Мариши, свернувшись в позе эмбриона.

– Эй! – затеребила его Мариша. – Проснитесь! Что вы в самом деле?

Но увы, на этот раз режиссер вырубился основательно и надолго.

– Вот как? – разозлилась Мариша. – Нашел время. Не мог сначала сказать, где мне искать письма этого негодяя, который терроризировал бедную Нинель. Тоже мне верный друг!

Мариша внимательно оглядела режиссера. На нем была лишь светлая рубашка, а пиджак висел на спинке кресла.

– Что же… – пробормотала Мариша, осторожно переступая через режиссера и крадучись двигаясь в сторону пиджака. – Полагаю, что он мне простит эту небольшую вольность. Думаю, он бы и сам с радостью мне помог, но не может.

В пиджаке не оказалось ничего интересного, кроме бумажника с несколькими дисконтными картами, пластиковой «Визой» и наличными в размере пяти тысяч рублей с копейками. Мариша уже хотела отложить бумажник в сторону, но тут ее пальцы наткнулись на какую-то выпуклость. Повертев бумажник перед глазами, Мариша поддела своим тщательно обпиленным ноготком отделение. Показался кончик прозрачного пластикового пакетика. Потащив за уголок, Мариша извлекла на свет божий весь маленький пакетик с белым порошком.

– Вряд ли это сахарная пудра, – рассудила Мариша и укоризненно глянула на посапывающего режиссера. – Такой миляга, а нюхаешь всякую дрянь! И не стыдно тебе!

Столпов в ответ издал носом тоненькую трель, зачмокал губами и перевернулся на другой бок. Покачав головой, Мариша засунула пакетик к себе в сумку, решив, что с этой пагубной привычкой ее нового знакомого надобно бороться. И начать следует прямо сейчас. Кроме того, в карманах пиджака обнаружилась связка ключей от дома, а также брелок с ключом от машины режиссера. Их Мариша, тоже не особо задумываясь, присоединила к своему улову.

Следующим предметом, который подвергся тщательному осмотру со стороны Мариши, был мобильный телефон Столпова. К счастью, никакого кода в нем не стояло. Поэтому Мариша быстро переписала в свой телефон номер Климентия.

– Это уже кое-что, – удовлетворенно вздохнула она. – Послушаем, что скажет сам господин банкир о смерти своей любовницы.

Но увы, телефон Климентия не отвечал.

– Ладно, – вздохнула Мариша и посмотрела на режиссера. – Ты вроде бы приглашал меня к себе домой? Что же, я согласна.

Режиссер сладко почмокал губами, показывая, как он рад. Мариша заперла кабинет, чтобы никто не перехватил у нее пьяненькую добычу, а затем выскользнула в коридор и отправилась на розыски Руслана. Одной было нечего и думать дотащить режиссера до машины. Не говоря уж о том, что она понятия не имела, где проживает последний. Она надеялась, что Руслан прольет свет на этот вопрос.

Его она нашла в компании двух дам бальзаковского возраста – актрис второго плана – и одного смазливого юнца. Руслан был загнан в угол, отход был плотно перекрыт. И все трое кидали на Руслана такие плотоядные взгляды, что Мариша поняла: парня надо немедленно спасать, пока эта троица не сожрала его с потрохами. Бедняга вцепился в Маришу, как утопающий за соломинку.

– Ну и что тебе удалось узнать? – спросила у Руслана Мариша, когда они были вне опасности. – Ты ведь помнишь, у тебя было задание – разузнать как можно больше о Нинель.

– Помню, – отозвался Руслан. – Я и разузнал. А куда мы идем?

– Сейчас отвезем Столпова к нему домой, обыщем его квартиру, прочитаем письма с угрозами, которые получала Нинель. А потом, если повезет, поговорим с господином Климентием, с которым ее связывали романтические чувства вот уже целых пять лет.

– Ну вот, – расстроился Руслан. – Похоже, ты уже и так все сама знаешь. И про режиссера, и про Климентия. Мои сведения бесполезны.

– Вовсе нет, потом сверим то, что нам удалось узнать. Возможно, будут какие-то расхождения, – снисходительно утешила его Мариша. – И потом, очень опасно брать всю информацию из одного источника. Он может оказаться предвзято настроен, сам неверно информирован или может просто банально врать. Так что твоя работа не пропала даром.

– Ты находишь? – приободрился Руслан. – А где Столпов?

– Тут, – ответила Мариша, отпирая дверь кабинета режиссера.

– Он же пьян в дымину! – удивился Руслан, увидев дрыхнущего на полу режиссера и втянув в себя воздух.

– Переживает, бедняга, – вздохнула Мариша. – Стресс у него. Ну, бери его под правую руку. А я под левую.

Руслан, Мариша и их пленник вышли из театра. Никто их не остановил. У выхода старичок-охранник лишь снисходительно покачал головой и велел обращаться со Столповым осторожней.

– Такую травму человек перенес, – сокрушенно качая седой головой, проговорил дедок. – Виданное ли это дело, людей убивать!

Загрузив режиссера на кожаные сиденья «Крайслера», Мариша удовлетворенно плюхнулась на переднее сиденье и скомандовала: