(известно, что З.Фрейд определил жизнь лаконично: любовь и работа).

5. МОИ БОЛЕЗНИ: С ВРАЧАМИ И БЕЗ ВРАЧЕЙ

Наша жизнь наполнена навязанными нам мифами. Один из них — благоговение перед врачами. Но насколько врачи компетентны? Насколько они знают свою профессию? И насколько им можно и нужно доверять? У меня, к огромному моему сожалению, опыт встреч с врачами, мягко говоря — печальный. Наверное, правильнее было бы сделать беглый обзор из далекого прошлого и обозначить в каждом случае возникшую проблему.

Гипертония. Скорее всего высокое давление у меня было давно (из-за сильных стрессов еще в детстве), но в поле зрения врачей я попала в возрасте 19 лет в 1971 году в июне, когда оформляла медицинскую справку для поступления в ЛГУ. Знакомая врач, померив мое давление, изменилась в лице и попросила медсестру принести другой прибор, т. к. этот, по ее мнению, сломался. Но другой показал то же высокое давление (160/110) с высокой тахикардией. Справку она выписала «нормальную», но не предложила никаких лекарств. А я вспомнила, как я себя ужасно чувствовала несколько месяцев назад в ночные смены на силикатном заводе, когда мне, как лаборанту ОТК, нужно было выходить на мороз и испытывать кирпичи (я сидела на табуретке вся красная и не могла двинуться с места из-за ужасной тяжести в голове — спасибо рабочим ребятам, которые кирпичи приносили к прессу). Я только сейчас понимаю, какое это могло быть давление тогда. Тот год для меня был трудным (помимо работы в 3 смены, я еще занималась на подготовительных курсах сразу в двух университетах — ЛГУ и СГУ — и выкладывалась по полной). Так я и пошла по жизни с высоким давлением, гипертоническими кризами, тошнотой, рвотой и частым сердцебиением. Хороших лекарств мне никто не предлагал. Я всегда спасалась горячим душем по вечерам, когда приезжала домой со стуками молотка в голове (это было в течение десятилетий моим единственным лекарством и — как теперь выясняется — очень правильным). Только три года назад я стала принимать бисопролол 5 мг (оно было выписано не мне, а моему мужу), которое убрало тахикардию со 100 и выше до 65 и понизило давление до нормального (и еще я поняла, что бисопролол надо пить не утром натощак, как написано в инструкции, после чего давление резко падает, а после обеда, тогда резко давление не снижается).

Сломанный палец. Это было в том же году, но немного раньше где-то весной 1971 года в том же Камышине. Работая на силикатном заводе лаборантом, я по неосторожности оступилась и упала в яму и — повредила ногу. Она сильно болела, но хирург, помяв ее, отказался делать рентген, однако при этом язвительно добавил: «Если палец срастется неправильно — поломаем!». Все случилось так, как врач предрекал, но ломать его я наотрез отказалась.

Дифтерия. Это уже было в 1978 году в Волгограде. В августе нас, студентов, послали на практику в пионерский лагерь, который, к счастью, находился в черте города и недалеко от дома. Через неделю в среду днем я вдруг неожиданно (как никогда!!!) почувствовала себя очень плохо, резко поднялась температура и — впервые в жизни, несмотря на свою гипертрофированную ответственность, отпросилась и уехала на неожиданно подвернувшемся такси домой. Я не понимала, что со мной происходит — температура под 40 и самое страшное — я совсем не могла дышать!!! Приезжали три «скорых» с интервалом в несколько часов, на следующий день пришла участковый врач, поставила диагноз — грипп — и выписала таблетки. Мне лучше не становилось. Я по-прежнему металась по постели, постоянно делала глотательные движения (что-то мне мешало), несколько раз теряла сознание (я была заперта в себе). В субботу утром пришел врач из поликлиники (очень интеллигентный в очень преклонном возрасте — подрабатывал на пенсии, сам из Ленинграда), попросил открыть рот и — застыл в ужасе: «Девочка моя, у Вас — дифтерия!», но при этом очень быстро добавил: «Но Вы с ней справились самостоятельно!». Бегло посмотрел на выписанные участковой таблетки от гриппа и произнес: «С такими лекарствами можно только отправиться на тот свет». После его антибиотиков я быстро поправилась и уже на следующей неделе была со своими пионерами. И только в мае этого года (41 год спустя!), купив очень интересную книгу «Вообще чума» в главе «Дифтерия» я узнала, какой страшной болезнью я тогда заболела (эта болезнь настигает обычно девушек — после 20 лет — мой случай!) и что 50 % заболевших погибает!) и что, наверное, мои глотательные движения заменили мне трахеотомию.

Панические атаки. В эссе «Мир непрофессионалов» я уже описала случай, который со мной произошел в 1980 году в январе на 4-м курсе, когда одна преподавательница решила надо мной поиздеваться и я, к сожалению, приняла вызов, который погрузил меня в сильнейший стресс. У меня начались беспричинные панические атаки. Это возникало в темном зале кинотеатров и в автобусах (выражалось это в том, что меня охватывало сильнейшее беспокойство, внутри как будто что-то взрывалось, очень кружилась голова). И я совсем перестала спать. Совсем. Интуитивно невропатологу я сказала только о бессоннице, она небрежно посмотрела на меня, попивая чаек, и выписала какие-то таблетки (которые мне не помогли). Больше я к врачам не ходила. Панические атаки я мужественно терпела 4 месяца, а сквозную бессонницу — целый год (и стала страдать ею всю оставшуюся свою жизнь, особенно в моменты сильного напряжения).

Через двадцать лет, когда мы познакомились, мой муж рассказал мне о трагедии своего двоюродного брата, учившегося примерно в те же годы, что и я, в политехническом институте и неожиданно заболевшего (подозреваю, что у него случилось от стрессов то же самое, что и со мной) — его лечили несколько раз в психиатрической больнице, но его страдания были, наверное, после такого лечения непереносимыми, мальчик покончил с собой. Выслушав этот до боли грустный рассказ о больной душе, я вдруг остро ощутила глубину своей болезни и особенно — то, чего я избежала, положившись только на себя и не попав в лапы врачей.

Зубы. Про зубы писать достаточно тривиально и неинтересно (они у всех болят! и — все боятся их лечить!). Но один случай после окончания института был любопытный. Осенью 1981 года у меня неожиданно заболели зубы: была ноющая, пульсирующая, тотальная, иногда без перерывов, боль, опоясывающая все зубы и десны. Я не понимала, в чём причина, и терпела почти десять месяцев.