на голодный желудок, — сказал Геннадий. — Так что предлагаю нам всем переместиться за стол и приобщиться к кулинарному искусству Марианны. Еще раз прошу за нее прощения, она бывает излишне резка и неприветлива, но у нее, поверьте, золотое сердце.

Геннадий вышел из комнаты, мы с Евой встали, и девушка ухватила меня за рукав.

— А он точно бизнесмен? — прошептала она. — Вообще не похож…

— Мы же в Питере, — пожал плечами я. — Тут все странные.

Завтрак оказался довольно обильным. И, похоже, являл собой логичное продолжение ужина. Во всяком случае, все эти блюда вряд ли золотосердечная Марианна успела приготовить за те несколько минут, которые у нее были. Кроме того, сырная корочка на мясе была слегка «уставшей».

Подчиняясь правилам хозяина, пока мы ели, я не переходил к деловым разговорам и, в основном, вежливо поддакивал хозяину квартиры. Который говорил много и охотно. И о себе, разумеется. Он сообщил, что вся эта пошлая роскошь, которую мы можем наблюдать, досталась ему от родителей. Отец — дипломат, мать — пианистка. Но оба они в прошлом году покинули Россию и осели в Италии. Потому что давно мечтали. А сам Геннадий этих всех шелковых диванов и бархатных портьер не одобряет, но избавиться от этого рука не поднимается. Много говорил о своем детстве, о том, что играет на четырех музыкальных инструментах и говорит на четырех языках. И вообще цифра четыре в его жизни знаковая.

Я не очень внимательно слушал. Ровно настолько, чтобы не терять нить повествования, но не запоминать подробности. Больше всего забавляло во время этого рассказа следить за выразительным лицом Марианны. На каждый эпизод из жизни Геннадия она корчила очередную гримаску, а когда он поворачивался к ней моментально возвращала лицу невозмутимый вид. Через пару бокалов я глянул на вычурные часы, декорированные парой весьма корпулентных барышень, одетых в розовое. Мда, если дело так пойдет и дальше, то мы рискуем опоздать к началу концерта.

Я попытался снова инициировать деловой разговор. И опять безуспешно, потому что в этот момент Геннадий вдруг решил поведать нам о своем новом призвании. Ну, о есть о том, как он решил стать гениальным художником.

Лицо Марианны стало скучающим. Тут она заметила, что я на нее смотрю. Хм, интересно… А что, если… Я подмигнул девушке и понимающе развел руками.

Взгляд Марианны вдруг стал цепким.

— Владимир, а вы умеете чинить гардины? — перебила вдруг велеречивую речь своего не то мужа, не то бойфренда девушка.

— Зависит от степени поломки, — хмыкнул я.

— Пойдем, — она вскочила и ухватила меня за рукав. — Вы тут пообщайтесь пока, Ева, вы ему главное позировать не обещайте, а то пожалеете потом.

— Марианна, ну как ты можешь, в самом деле! — укоризненно покачал головой Геннадий.

— Отстань, — отмахнулась Марианна, увлекая меня за собой к одной из дверей гостиной. — Ты уже неделю ничего с этим сделать не можешь! Может хоть этот гость с руками из нужного места.

Марианна затащила меня в спальню и захлопнула дверь. Судя по голосу Геннадия, опешил он ненадолго. И снова начал вдохновенно вещать о призвании, высказывании творца и его коллегах из эпохи возрождения.

— Давай, — сказала Марианна, резко повернувшись ко мне.

— Так что у вас надо починить? — сказал я, оглядывая новую комнату. Она была под стать всему остальному — бархатные портьеры с золотыми кистями, кисейный балдахин над широченной кроватью, толстенный узорчатый ковер… Единственным диссонансом во всем этом дворцовом великолепии было постельное белье, как попало смятое на кровати.

— Ничего у нас не сломано, — поморщилась Марианна. — Давай телефон своего Василия и рассказывай, что там у вас за дела.

— Я в неподходящее время пришел? — понимающе усмехнулся я.

— Ну да, — кивнула девушка. — На него находит временами. На неделю или две. Иногда на месяц. Сейчас он часа два будет разоряться на тему своих гениальных художеств, и только потом скажет, что больше ему неинтересно заниматься концертами, бла-бла-бла.

— Но при этом ему все еще интересно? — уточнил я.

— А ты думаешь, кто-то его эти художества будет покупать? — криво усмехнулась Марианна, вытащила из кармана халата пачку сигарет и закурила. — А без денег он заскучает и снова начнет делом заниматься.

— Ясно, творческая личность, — кивнул я и полез в карман за записной книжкой. — Понимаю, что я так себе авторитет, но за Василия я ручаюсь, с ним очень приятно работать, он один из самых честных и порядочных людей. Ну, из предпринимателей, разумеется.

— А тебя-то как в компанию предпринимателя занесло? — она окинула меня недоверчивым взглядом. — Ты школу-то давно закончил?

— А я талантливый, — подмигнул я. — Однажды проснулся и понял, что концертная деятельность — это мое призвание. Стоп-стоп, не надо делать такое лицо! Я просто с оказией здесь оказался. Мои ребята выступают на «Невских берегах», а Василий мне доверяет, вот и попросил заскочить пообщаться. Вот телефон Василия. Ну и вот мой, на всякий случай.

— Ага, — Марианна взяла бумажку и посмотрела на нее долгим взглядом. — Новокиневск… Даже не знаю, где это. Забей, я вообще плохо географию знаю. Слушай, Владимир… Блин, как же меня задрала эта высокопарная речь! Вова, давай так. Если Генка очухается в ближайшую неделю, то он сам позвонит. А если нет, то я тебя наберу, и мы вместе что-нибудь придумаем, лады? Ты же не страдаешь этой херней, что дела можно вести только с мужчинами?

— Ничуть, — я покачал головой и протянул руку. Марианна уверенно ее пожала. Халат снова сполз с плеча, обнажая грудь. К зрелищу я уже успел привыкнуть, но еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Где только не приходится заключать сделки! Очень по-питерски получилось — пафосная спальня и полуодетая девица с сигаретой в руке.

Отлично, я считаю. Хорошее начало перспективных деловых отношений.

— А что насчет сломанной гардины? — уточнил я.

— Да все с ней в порядке, — Марианна поправила халат, подошла к окну и отдернула шторы. — Это я для твоей девушки придумала. Генка все равно уже забыл, под каким поводом я тебя из гостиной утащила.

— Трындец, он странный… — выдохнула Ева, когда мы вышли из парадной