— Привет! — воскликнула Полли. — Я думала, кто-кто, а уж ты-то узнаешь меня в любом виде.

Кеннет улыбнулся и оглядел подругу.

— Я узнал бы. Но не с первого взгляда. — По выражению его лица Полли поняла, что ему перемены пришлись по вкусу. — Я настраивался увидеть тебя другой…

— Какой же? — Полли лукаво прищурилась.

— Во-первых, в прескверном настроении. И потом не настолько изменившейся. А ты вся сияешь. И… выглядишь так, будто заново родилась.

Полли вздохнула:

— Я и так как будто заново родилась. Но не по своей воле и не от радости.

Кеннет отложил газету и озабоченно нахмурился:

— От чего же?

Они сделали заказ, Полли набрала полные легкие воздуха, собравшись выложить все произошедшее с ней за последние два дня, но подумала о том, что Кеннету может быть неприятно это слышать.

— Могу я говорить с тобой как с другом? — осторожно спросила она.

Кеннет выразительно посмотрел на нее:

— Конечно. Мы ведь и есть друзья.

Полли вздохнула с облегчением и рассказала ему все с самого начала. Кеннет несколько минут обдумывал услышанное, потом, старательно маскируя боль, которую ему причиняли эти слова, медленно произнес:

— Может, тебе дается еще один шанс? Может, стоит попытаться, раз уж настолько сильно его любишь?

Полли чуть не подавилась куском ростбифа.

— Во-первых, я давно его не люблю! — воскликнула она, сознавая, что чересчур разволновалась, и чувствуя, как воспламеняются ее щеки. — Во-вторых, больше ни за что на свете не подвергну себя подобной пытке! И как только такой бред пришел тебе в голову? Я думала, ты искренне желаешь мне добра, а ты издеваешься надо мной, ей-богу!

Кеннет взял ее за руку:

— Успокойся. Разумеется, я желаю тебе добра. Поэтому-то тщательно все взвесил и вижу для тебя в сложившейся ситуации только один выход.

— Выход? — Полли чувствовала, что вот-вот сорвется, наговорит лишнего, но ничего не могла с собой поделать. — По-твоему, это выход? Ты подталкиваешь меня к краю пропасти, из которой мне будет уже не выбраться, с таким невозмутимым видом советуешь положить голову в пасть тигру, да еще и смеешь заявлять, что желаешь мне добра? Ну, знаешь, я от тебя такого не ожидала!

— Считаешь, что я ради собственного удовольствия рекомендую любимой женщине связать свою жизнь с другим? — пристально глядя на нее, спросил Кеннет.

Полли стало стыдно. Ни разу за эти три года она не слышала от него слов о любви. А теперь сама же вынудила заговорить, да еще столь грубо.

— Прости, — пробормотала она. — Эти два дня я точно помешанная…

Кеннет принялся нервно барабанить по столу пальцами.

— Это не выход, Кеннет, — совсем другим тоном произнесла наконец Полли. — Если Джеймс узнает меня, то мгновенно потеряет ко мне всякий интерес. Впрочем, он и сейчас не слишком мной интересуется.

— Если судить по твоему рассказу, совсем наоборот, — возразил Кеннет.

— Глупости! — воскликнула Полли. — Ты преувеличиваешь, потому что ничего не видел собственными глазами. — Она знала, что говорит не совсем искренне, но считала необходимым убедить в этом друга, а главное, себя. — И потом, единожды обжегшись, я теперь просто боюсь этого человека.

— Может, в данном случае стоит побороть в себе страх? — настаивал Кеннет.

— Нет, нет и еще раз нет! — Полли отчаянно закрутила головой. — Да как ты не понимаешь? Страх спасает меня, помогает избежать катастрофы!

Кеннет сжал ее руку:

— Ты слишком взвинчена, Полли. Успокойся, тогда будет легче принять решение.

Полли постаралась взять себя в руки:

— Да, ты прав. Я взвинчена. Но как действовать, уже твердо знаю.

Кеннет смотрел на нее, всем своим видом показывая, что не согласен с ней.

— А кроме всего прочего, я давно поняла, что не создана для серьезных отношений, тем более для семейной жизни, — пробормотала Полли.

Кеннет склонил набок голову:

— Вот так новость!

— Это на самом деле так! — заявила Полли. — Мне очень комфортно одной: делаешь, что хочешь, встречаешься, с кем считаешь нужным, никто тобой не командует, никто не предъявляет претензий. Благодать!

— Не говори ерунды, — спокойно возразил Кеннет. — Если сходишься с человеком, которого ценишь и уважаешь, подобных проблем не возникнет, а жить становится намного интереснее.

Полли фыркнула:

— Все это сказки! Брак, связанные с ним обязательства — сплошные проблемы, все это знают! И потом, если бы я хотела обзавестись семьей, давно сошлась бы… — Она осеклась, но все же робко добавила: — …С тобой.

Кеннет грустно улыбнулся.

— Тебя ведь я ценю и уважаю, и мы прекрасно друг друга понимаем, — с чувством произнесла Полли.

— Но из-за меня ты никогда в жизни не подстриглась бы под мальчика и не рассталась с обожаемыми джинсами, — с той же невеселой улыбкой сказал Кеннет.

Полли покраснела и смущенно провела рукой по коротким волосам:

— Думаешь, я теперь похожа на мальчика?

Улыбка Кеннета стала умиленной:

— На очень-очень симпатичного. Но я, кажется, нарушил обещание.

Полли посмотрела на него с нежностью:

— Так и быть, я тебя прощаю.

— Тогда я скажу больше: теперь ты, хоть я и раньше был от тебя в полном восторге, превратилась в редкую красавицу. Тебе очень идет быть блондинкой. А жакет прекрасно подчеркивает твои изящные формы.

Полли слегка покраснела и поежилась.

— Признаться честно, мне и самой все это начинает нравиться. Поэтому-то и настроение вдруг улучшилось. Но если бы ты знал, как я неуютно себя чувствую! Временами кажется, что я вышла из дома, забыв надеть юбку!

Кеннет засмеялся:

— Привыкай, моя дорогая! И помни: все, что ни делается, — к лучшему!

Кристин остановилась посреди освещенной фонарем гравиевой дорожки во дворе дома, который делила с не слишком молодым, но состоятельным любовником. На душе было отвратительно. Такое с ней случалось нечасто: обычно мужчины мечтали затянуть ее в постель, Джеймса же Тиммермана ее красота почему-то не прельстила. А ведь Кристин готова была поклясться, что в момент знакомства он заинтересовался ею и явно стремился узнать поближе.

В приступе гнева она сняла с ноги туфлю и запустила ее в дом. Каблук громко стукнул о стену, звук эхом отозвался в ночной тишине. В окнах спальни на втором этаже зажегся свет.

Кристин замерла: предстояло прямо сейчас объясняться с Фредом, а она не придумала никакой более-менее похожей на правду истории. Впрочем, старик верил всему, что бы она ни рассказала. Или делал вид, что принимает за чистую монету любую ее ложь. Он конечно же догадывался о неверности молоденькой любовницы, но не чаял в ней души, а потому никогда не устраивал сцен.