Схватив его, я слезла вниз, выскочила на тропинку, донесласьдо магазина и только там перевела дух.

Слава богу, Федор на работе в городе, секатор при мне,хозяин никогда не узнает, кто помог Миле бежать!

Продавщица, увидев потенциальную покупательницу, отложила всторону толстую книжку в яркой обложке и спросила:

– Ну чего, купили творог в Немировке?

Вот тут я обозлилась на саму себя до крайности.

Господи, что происходит? Сначала я забыла про секатор икуртку, потом про то, что натуральных молочных продуктов тут нет. Может, надокупить какие-нибудь таблетки от маразма и начать принимать их регулярно?

– Дорогу в Немировку не нашла, – ляпнула я первые пришедшиена ум слова.

Торговка степенно поднялась со стула и поманила меня рукой.

– Иди сюда.

Мы вышли на крыльцо.

– Вон туда ступай, – велела продавщица, – по тропинке, вниз.

Я кивнула и вновь побежала мимо забора Федора.

Немировка началась после небольшого лесочка. Избушки тутоказались более крепкими, чем в Пырловке, все под жестяными крышами.Трехлитровую банку жирного молока, два кило восхитительного свежего творога мнепродали в первом же дворе. А еще предложили яйца, простоквашу, домашний сыр,куриные грудки, самодельную ветчину… Счет составил почти пятьсот рублей. Насекунду мне на горло лапой наступила жаба, но я тут же отбросила противноеживотное. Значит, не станем покупать что-нибудь другое.

Жить в деревне и не попробовать крестьянскую еду простоглупо.

Рука потянулась к поясу. Не так давно Аня подарила мне оченьудобную вещь, ремешок, к которому приделан кошелек. Надеваете конструкцию наталию и не думаете больше о том, что потеряете деньги. Лично я запросто могузабыть кошелек на столике в кафе.

А так он всегда на мне!

Пальцы нащупали сначала футболку, потом джинсы. Я повторилапопытку: замечательный ремень с кошельком исчез. Я привалилась к стене избы.Так, ничего страшного не произошло. Да, в портмоне лежали деньги, лишитьсястоль большой суммы очень неприятно, но ведь не смертельно. Намного хуже,например, сломать ногу или руку, упасть и разбить лицо, заболеть гриппом.Уговаривая себя не паниковать, я сказала молочнице:

– Потеряла, пока шла к вам, сумочку. Сделайте одолжение, неотдавайте никому мои покупки. Сейчас сбегаю домой и принесу деньги, тут совсемблизко, мы в Пырловке дачу снимаем.

– Как же ты так неосторожно, – запричитала бабонька, – имного посеяла?

– Порядочно.

– Ой, беда! Ну горе! – квохтала она. – Не сомневайся,целехоньким тебя все дождется, в подпол спущу, постоит в холоде, хоть до вечерашляйся, не скиснет.

– Быстро обернусь, – пообещала я, – тут идти всего ничего.

– Ты не торопись, – серьезно сказала баба, – и никогдазаранее не обещай. Человек предполагает, а господь располагает, ступайаккуратно да под ноги гляди, авось кошелек найдешь!

Злая, как давно не евший людоед, я отправилась в обратныйпуть. Нет, сегодня явно не мой день! Пробежав первые пару метров, я одернуласебя: молочница права, спешить некуда, нужно идти медленно, внимательно глядяпод ноги, вдруг наткнусь на кошелек?

Но чем дальше отходила я от Немировки, тем меньшестановилась надежда отыскать заветный пояс.

Дойдя до калитки Федора, я машинально глянула через открытуюнараспашку дверь во двор. Может, обронила портмоне там? Зайти, что ли,поискать? Или лучше не надо?

Но пока я соображала, что делать, ноги сами собой пошагалина участок.

Сначала я внимательно изучила пятачок у подножия лестницы,потом решила осмотреть все вокруг, сделала пару шагов и в ту же секундууслышала звук работающего мотора, потом стук дверей и голос:

– Какого… калитка открыта? Кто сюда… явился?

К счастью, мои ноги никогда не тормозят. Не успев дажесообразить, что к чему, я ринулась к огромному, круглому, как шар, кусту имгновенно заползла в его середину.

Это было произведено очень вовремя. Не успела я скрыться,как ворота распахнулись, во двор въехала «Нексия», из нее вышло двое молодыхмужчин.

– И зачем, Федя, ты в глуши поселился? – спросил крепкийбрюнет в сильно потертых джинсах и мешковатой футболке.

– Отвянь, – рявкнул Федор, слегка полноватый блондин всильно измятом льняном костюме, – тут воздух классный.

– Просто великолепно, – заржал брюнет, – не о кислородедумать надо. Калитка открыта, совсем по-деревенски живешь!

– Я ее изнутри запер, – мрачно объяснил Федор, – потом черезворота вышел и их снаружи закрыл. Ну, суки! Думал, на всю жизнь их испугал! аннет, забыли!..

– Ты где бабу держишь? – поинтересовался брюнет.

Федор сплюнул.

– На чердаке ... мать!

– Да, – крякнул брюнет, – наверх глянь!

– Отвяжись, Левка, – рявкнул Федор и шагнул было к крыльцу,– ну, сучары деревенские, попляшете у меня, гондоны пьяные!

– Потом с алкоголиками разберемся, ты вверх посмотри!

Федор задрал голову. Секунду он простоял молча, потомразразился тирадой, в которой не прозвучало ни одного цензурного слова.

– Убежала, – спокойно констатировал Лева.

– Не могла, – взревел Федор, кидаясь отпирать дом.

Лева спокойно вытащил из кармана пачку сигарет, не торопясьзакурил, легкий дымок поднялся ввысь и растаял.

– Сволочь! – заорал Федор, выглядывая из разбитого окначердака. – Скотина! Мразь!

– Ты к кому обращаешься, котик? – меланхолично уточнил Лева.– Если ко мне, так ведь обидно.

– Брось свои пидорские замашки, – Федор совсем потерял лицо,– не…! Девка слиняла!

– Ловко, – констатировал Лева, – экая пронырливая!

– Этого не может быть! – бесился наверху хозяин. – Япривязал ее за ногу, дом заперт, чердак высоко! Не спрыгнуть ей отсюда вовек.

– Не видишь разве, – мирно объяснил Лева, – лестница стоит!Она разбила стекло, перегрызла веревку, и ищи ветра в поле.