Накинув халат, перемещаюсь на кухню. Для себя я решила, что независимо оттого, будет он есть мою еду или нет, я продолжу готовить. Когда-нибудь он все равно будет голоден, а потом привыкнет и будет приезжать, например, на обед.

Спустя два часа я сижу перед телевизором на диване. Стрелки настенного циферблата перескочили на отметку одиннадцать, на кухне в салатнице стоит вкуснейший оливье, в духовке остывает курица. Я ослабляю пояс халата и вытягиваю ноги. Булат так и не появился.

Я открываю глаза от глухого звука, мгновенно атаковавшего стены моего сна. В замке проворачивается ключ. Нащупав на прикроватной тумбочке телефон, я смотрю на часы: четыре утра. 

Слышится шум шагов, глухое откашливание, звук включившейся воды. Булат. Почему он приехал так поздно? Или наоборот рано? Он пьян? От последней мысли я содрогаюсь: ненавижу пьяных людей. Они отвратительно пахнут, путаются в словах и ведут себя омерзительно. Мама выпивала редко, но в такие моменты я ее терпеть не могла. Она неестественно громко смеялась, растягивала слова и становилась до приторности ласковой. Называла меня фальшивым «доченька» и постоянно норовила потрогать мои лицо и волосы. Лучше бы делала это, когда была трезвой.

Когда шаги начинают приближаться, я закрываю глаза и притворяюсь спящей. Булат в спальне, совсем рядом. Расстегивает ремень, снимает одежду. Спина превращается сплошной нерв, когда рядом пружинит матрас. Я невольно затаиваю дыхание. Не хочу заниматься сексом с пьяным.

Всего за несколько секунд я успеваю убедить себя в том, что Булат начнет ко мне приставать, что чувствую почти удивление, когда этого не происходит. И запаха спиртного тоже не ощущаю — в воздухе висит лишь легкий аромат его туалетной воды.

Минута сменяет другую. Дыхание за моей спиной замедляется, становится более ровным и размеренным. Булат спит.

Провалиться в глубокий сон мне больше не удается: около пары часов я дрейфую в поверхностной дреме, и наконец решаю встать. Бесшумно сев на кровати, оглядываюсь. Булат все еще спит. Даже сейчас черты его лица не теряют жесткости: вертикальная складка между бровей никуда не исчезла, губы плотно сжаты. Воспользовавшись моментом, я разглядываю его: крупную татуировку с готическим рисунком на плече, широкую грудь, пересеченную надписью на латинице, смуглую кожу и выступающие вены на руках. Такие тела я видела лишь на картинках в интернете: впечатляющие и пугающие настолько, что сложно отвести глаза.

Я на цыпочках подхожу к окну и плотнее задергиваю шторы, чтобы в комнате воцарился идеальный полумрак. Он приехал спать именно сюда, ко мне, и я хочу создать идеальные условия для того, чтобы мое нахождение в этой квартире его радовало. 

Забираю крем и зубную щетку из ванной и бесшумно перемещаюсь в дальнюю душевую. Тщательно расчесываю волосы и даже думаю слегка подкраситься — когда он проснется, я хочу выглядеть особенно красивой. От косметики я в последний момент отказываюсь, а вот от нового белья — нет. Будет справедливо дать Булату увидеть то, на что потрачены его деньги.

Убедившись в том, что мой внешний вид не вызывает нареканий, я иду на кухню и после раздумий начинаю готовить бутерброды. Режу помидоры , сверху кладу сыр и ставлю их в духовку. Так делала бабушка, и в детстве это был мой любимый завтрак. Надеюсь, что Булат такое ест — я ведь совершенно ничего не знаю о его предпочтениях. Что он заказывал в тот день в ресторане? Кажется, стейк и овощи. Ну не жарить же с утра мясо. Запах будет на всю квартиру и наверняка его разбудит.

Булат появляется на кухне, когда я вынимаю бутерброды из духовки: на нем темно-синие брюки с расстегнутой на поясе пуговицей и больше ничего. Кажется, он вышел из душа: волосы влажные, на груди поблескивают капли воды.

— Доброе утро, — я ставлю противень на столешницу и слегка улыбаюсь. — Я думала, ты проспишь дольше.

— Я выспался, — Булат мельком смотрит источающие аромат бутерброды и переводит взгляд на кофемашину.

Я быстро берусь за чашку, желая его опередить.

— Какой кофе ты пьешь? Я тебе сделаю. 

— Черный, — произносит он после секундной запинки и, развернувшись, выдвигает стул.

Я ставлю чашку в поддон и, ткнув в нужную кнопку, изучаю толстые керамические стенки. Каким-то седьмым чувством я знаю, что Булат наблюдает за мной, и от этого начинаю чувствовать себя неуютно. Понятия не имею, почему он так на меня действует. Наверное, потому что он старше, опытнее и от него исходит странное спокойствие, граничащее с опасностью.

Не дожидаясь, пока чашка наполнится, я разворачиваюсь и смотрю ему в глаза. Бабушка говорила, что страхи надо встречать лицом к лицу.

— Ты встречался с друзьями, поэтому приехал так поздно?

Булат не пытается скрывать, что он меня разглядывал, потому что сейчас он занят тем же.

— Я возвращался с трассы. Еще на один час езды до дома меня бы не хватило.

Мне становится любопытно, куда он ездил ночью, но я решаю придержать этот вопрос при себе. Он наверняка скажет, что это не мое дело. А еще по какой-то причине я чувствую легкий укол обиды. То есть он приехал сюда просто потому, что захотел спать?

— Вот поэтому тебе нужен водитель, — развернувшись, я вынимаю чашку из кофемашины и аккуратно ставлю перед ним. — Ездить так поздно одному не безопасно.

Булат никак не комментирует мой дельный совет и молча отпивает кофе. Мышцы его плеча в этот момент красиво напрягаются, и я не удерживаюсь, чтобы посмотреть на них чуть дольше. Все-таки он очень привлекательный, и у него наверняка отбоя нет от женщин. Но даже если и так, я сделаю все, чтобы он на них больше не смотрел. Он оставил меня у себя и занимается со мной сексом — это что-то да значит.

— У меня же есть бутерброды, — спохватившись, я оглядываюсь в поисках лопатки, чтобы снять их с противня.

— Я ничего не буду.

— Ты просто попробуй, — выложив бутерброд на тарелку, я ставлю ее перед ним и мгновенно упираюсь в тяжелый взгляд. 

Он что, боится, что я его отравлю? В чем проблема поесть? Он ведь наверняка голоден. Я думала, что мы вместе позавтракаем и, возможно, узнаем друг друга немного получше.

— Я купила себе вещи, — опустившись напротив, я придвигаю к себе свою чашку. Мельком смотрю на бутерброд и отвожу глаза. Начинать есть, когда Булат пьет лишь кофе кажется неправильным. 

— Я видел обувь в прихожей. 

— Еще я купила себе одежду, — я бросаю на него быстрый взгляд, ощущая легкое покалывание на щеках. — И красивое белье.

— Не имею ничего против того, если ты начнешь есть, — проигнорировав мой завуалированный флирт, Булат подносит к губам чашку. — И я не люблю домашнюю еду. 

Ну почему его слова так меня задевают? Что значит: «не люблю домашнюю еду»? Что он вообще привык есть?

— Я не голодна, — стараясь не выдать обиды, бормочу я. — Я готовила для тебя. Думала, что мужчины всегда просыпаются голодными.