– Не зли меня, Марьяна. Слушай, что дальше было.

– Регинка снова путешествовать отправилась?

– Зачем? Шубку купила. Из соболя. Всем врала, что норка, да хоть бы и она… Но – соболь, я разбираюсь. Потом промежуток по времени дольше длился, несколько месяцев, если навскидку. Те два случая осенью были, а третий – весной произошел. В чате написали, что от инсульта скончалась тетя Настя Копылова. На пенсию в прошлом году вышла, но продолжала работать на почте. Они вдвоем с сестрой Ириной, чуть младше ее, в однушке проживали. В хрущевке у них тоже однушка была, причем приватизированная, а владелицей тетя Настя значилась. Ирину к себе прописала, но долю не выделила. В новом доме им тоже однушка досталась. Тесновато на двоих, согласна?

– Ты хочешь сказать, что после этого случая Регина приобрела новую стиралку?

– Ха. Откуда у Ирки деньги хоть бы и на стиралку? Через неделю она откинулась сама.

– Кто? Регина?

– Ну ты не догоняешь. Откинулась И-ри-на! От инфаркта.

– С тех пор тишина?

– В начале июня Светку Тимохину понесли. Ты полистай чат, более ранние сообщения посмотри, найдешь оповещение от старшей по дому. Светка с сестрой и мачехой в пятикомнатной квартире жила, не простой, а двухуровневой. Натурально целый дворец. В нашем доме и такие есть. А папка-бизнесмен доживает последние деньки в платной клинике, онкология у него. Я с ребенком на даче была целый месяц, отпуск гуляла, поэтому узнала про Светку только неделю назад. Мама моя до сих пор на даче, а Сережка со мной, мне так спокойнее. А теперь думаю: а не зря ли?

– Ну, а чего тебе волноваться? Тебя есть кому заказывать? Дорогу какой-нибудь бабе перешла или наследуешь часть капитала, за это тебя и захотят устранить?

– А! Выходит, поверила ты мне! Тебе это тоже важно. Вы из малого бизнеса все по лезвию ходите. Борьба за выживание, она принципов не знает.

– Почему ты решила, что я из малого? – удивилась Путято.

– Так видно же. По глазам, по повадкам, хоть и стараешься попроще казаться. Я вашего брата сразу вычисляю. Приходится хищным быть, не то сожрут и кости не выплюнут. Неужто ошиблась?

– В точку! – сказала Марианна. – Домом быта владею. Конкуренты, налоговая, вороватый персонал… Сама понимаешь.

– Вот ты мне тогда и поможешь. Я народ пыталась поднять, чтобы написали на Витольда в полицию, но все отмахиваются. Говорят, что бесполезно, потому что ничего не докажешь, а за его дикие объявления грозит ему только штраф, да и от него он справкой прикроется. А мы с тобой кампанию организуем и выселим его из нашего дома. На Колыму.

– Не боишься, что он сам нас… организует?

– Я только одного боюсь – чтобы с Сергуней ничего не произошло. Если сидеть тишком, то может случиться. Просто потому, что не понравится упырю, что мой сын громко в компьютере играет. Или еще какая-нибудь ерунда психу не потрафит. Они с Регинкой этажом ниже живут.

Последнюю фразу Люба произнесла совсем тихо.

– Не дрейфь, – проговорила Марианна, вставая, и хлопнула Любашу по плечу. – Обещаю, что подключусь.

Хорошим свидетелем оказалась эта кассирша, настоящий кладезь информации. Можно никого больше не опрашивать, Марианна почерпнула достаточно данных, чтобы сделать первичный вывод. А он такой: не все здесь просто.

Теперь следует выяснить все о Ягине. Возраст, биографию краткую. Где проживал раньше, кто по образованию, кто по профессии, где работал.

Информацию, полученную от условных свидетелей и потерпевших – а как их назвать? – нужно анализировать и проверять. Анализировать статистику смертей по данному конкретному дому, сравнивать различные периоды времени. Проверять гипотетические мотивы убийств.

Но как это сделать? Подозреваемые – если корректно называть так лиц, заинтересованных в смерти родственников, или соседей, или коллег, – правды не выдадут. И уж совершенно точно от них толку не добьешься, если они, эти лица, ничего преступного не делали, а всего лишь имели некий мотив к совершению.

Даже если результаты статистического исследования будут указывать на высокую вероятность стороннего фактора, то на этом основании инициировать следствие будет затруднительно. Вероятности и гипотезы – это вам не заявление в прокуратуру, которого теперь у них нет.

Вспомнив Сашу и оплеуху, которую она ему отвесила, Марьяна стиснула зубы от злого стыда. На редкость глупое поведение и нелепое. Вдобавок проявила себя перед подчиненным неадекватной личностью. Объяснения какие-то идиотские придумала, совершенно неправдоподобные. Пастухов не дурак и, конечно, им не поверил.

И что он про Путято теперь думает? И не захочет ли он узнать на этот счет мнение Скоморохова? А Левка не передаст ли разговор и всю ситуацию жене? А та – всему информационно-аналитическому отделу, в котором служит в звании лейтенанта на должности аналитика?

У Марианны неприятно похолодело под ложечкой.

Кстати, нужно будет им заявочку подать с тремя крестами, чтобы просчитали статистику смертей среди жителей этого и соседних домов с начала эксплуатации данной высотки до настоящего времени, и желательно с инфографикой. И с указанием причины смертей. И чтобы сравнили со среднестатистическими показателями по району и городу.

Не получится с тремя крестами, Марьяна. И даже в общую очередь к ним встать не получится. Нет основания для начала следствия, уплыло оно вместе с жалобой от гражданки.

Значит, попросим Льва Алексеича, а он – супругу, и тогда, возможно, заявка группы Путято будет обработана быстро.

Оставлять это дело Марианне совершенно точно не хотелось.

А Саша… Ну, что Саша, Саша?.. Что сделано, то сделано. Замнем и двинемся дальше. Ставить на вид она ему не будет.

А он не станет ни с кем делиться про командира. Не тот человек.

Зазвонил домофон. Лев Алексеич явился.

– Вы, наверное, наш новый сосед? – улыбнулась Леве Скоморохову высокая, стройная и очень красивая девушка не старше тридцати лет.

Он вышел из подъезда, щурясь от солнца, а она сидела на поручне скамьи, покачивая ножкой в легкой туфельке на шпильке. На девушке были просторный длинный сарафан на узких бретелях и широкополая шляпа. Сарафан – из темно-синего шифона, а шляпа – из натуральной соломки цвета топленого молока, с букетиком бумажных фиалок под атласной лентой, опоясывающей тулью, в качестве изящного к ней дополнения. Из-под полей шляпы струились гладкой волной каштановые волосы. Вид у незнакомки был скорее светский, чем московско-отпускной.

Левка с веселым изумлением осмотрел экспонат и проговорил игриво:

– Вы угадали, леди. Или наблюдательность у вас в крови?

– Я предположила. И решила уточнить, – промолвила незнакомка, не переставая улыбаться, и протянула Левке руку для пожатия. – Регина Владимировна. Я живу в этом подъезде на четвертом этаже. А ваша квартира на шестом.

– Это тоже