– Простите… Вы за двоих будете по счету платить?

– Да… Да, конечно.

Соня раскрыла папочку с вложенным листочком счета – ого… Дорого нынче стоят дружеские откровения-посиделки. Хоть бы денег в кошельке хватило…

* * *

Гудки. Длинные, тревожные. Обычно Екатерина Васильевна сразу отвечает…

Соня в очередной раз нажала на кнопку отбоя, содрогнулась от холодка тревоги. Еще и автобуса долго нет! А скоро час пик…

Звонок! Ну, наконец-то! Нет, номер какой-то незнакомый…

– Это я, Сонь. Вот, телефон новый купил. Ну что, увидимся сегодня, надеюсь?

– Погоди, Олег… Почему-то Екатерина Васильевна трубку не берет. Звоню, звоню…

– Может, гулять ушла и телефон дома забыла? Они ж в это время обычно гуляют.

– Нет… Она всегда телефон с собой берет. А ты где?

– На работе, конечно. В шесть освобожусь. А ты?

– Я на автобусной остановке…

– Так поймай такси! Или частника! Если уж так волнуешься!

– Да у меня денег нет… Мы с Ленкой обедали, и… Ну, в общем… О, автобус, наконец-то! Ладно, я тебе потом перезвоню!

Как он медленно тащится, этот автобус… Можно с ума от тревоги сойти. А в трубке – по-прежнему гудки. Ну же, давай, поворачивайся быстрее, неуклюжий транспорт! Еще две остановки…

До дома Соня бежала бегом. Лифта ждать не стала, взлетела птицей на пятый этаж. С трудом попала ключом в замочную скважину…

Из комнаты – плач Николеньки. Усталый, надрывный, тонким писком мяукающий. Соня сглотнула леденящий страх: что-то случилось. И шагнула в комнату…

Николенька неловко лежал в кроватке, высунув одну ножку сквозь прутья. Застрял. Пальчики на крохотных ступнях застыли в судороге. А Екатерина Васильевна – на диване. Лежит. И тоже в неловкой позе, будто силясь повернуться лицом к внуку. И рука совершает странные движения, плавающие. А лицо… Боже, что у нее с лицом?! Тоже будто перекошено судорогой… И глаза туманные, бессмысленные. Вот с трудом сфокусировала на ней взгляд, но губы не слушаются, силится сказать что-то. Голос утробный, странно булькающий, словно споткнувшийся на растянутой букве «о»:

– О-ня… О-зь-ми… И-ко-еньку…

– Что?! Что, Екатерина Васильевна? Что случилось?

Паника в голове, в ногах, во всем теле. И сама уже поняла, что случилось. Пробила внутри молнией безжалостная догадка – инсульт… Соня заметалась, как курица, меж кроваткой и диваном. Выудила наконец плачущего Николеньку, и он бессильно уронил слабую головку ей на плечо. Дрожащей рукой провела по влажной напряженной спинке:

– Тихо, тихо, малыш, успокойся… Видишь, бабушке плохо… Сейчас «Скорую помощь» вызовем… Вот, видишь, мама уже телефончик достала… Тихо, тихо, не плачь, ну, пожалуйста!

Самой как бы не заплакать. Но плакать нельзя, гудки идут… Вот он, бесстрастный, спокойный голос в трубке. Почти автоматический. Услышала – и захлебнулась-таки слезами! Слова не выговорить!

– Давайте без истерики, женщина. Говорите внятно, что у вас случилось.

– Да… Да, я сейчас… Погодите… Просто у меня ребенок на руках плачет… Пожалуйста, срочно бригаду, у моей свекрови инсульт!

– Откуда вы взяли, что это инсульт? Вы врач?

– Нет, но… Она говорить не может! И лицо такое… Будто его наполовину перекосило! Я пришла, а она… Лежит… Ой, приезжайте быстрее, пожалуйста!

– Адрес!

– Что?!

– Адрес продиктуйте, женщина! Внятно и четко! Да успокойте наконец ребенка! Я же не слышу ничего!

От страха у Сони вдруг вылетел из головы номер дома. Назвала улицу и запнулась. Без сил опустилась на пол возле дивана, с ужасом глядя в закатывающиеся глаза Екатерины Васильевны.

– Дом… Дом… Шестнадцать! Квартира пятьдесят три!

– Подъезд?

– Подъезд… второй. Ой, нет, третий…

– Домофон работает?

– Да…

– Лифт?

– Не знаю. Я пешком поднималась.

На другом конце провода вздохнули почти по-человечески, потом голос бесстрастно повторил адрес, приказал коротко:

– Ждите!

Николенька тоже вздохнул длинно, со всхлипом, обмяк в ее руках. Успокоился.

– Сейчас врачи приедут, Екатерина Васильевна… Потерпите немного. Вам больно, да?

Не слышит. Дыхание тяжелое, с хрипом. Ой, надо же Олегу позвонить…

– Да-а-а? Погоди, Сонь, секунду… Я сейчас…

Голос в трубке вальяжный, отстраненный немного. И будто вспыхнула картинка в мозгу, увидела его в этот момент – сидящего в удобном офисном кресле, нога на ногу, взгляд направлен на монитор компьютера. Оттолкнулся, чуть отъехал от стола… Плечом покрутил, расслабляя шейные мышцы.

– Олег! Олег!

– Ну что ты кричишь, здесь я… Добралась до дома, паникерша? Надеюсь, все в порядке?

– Нет… Маме плохо, Олег! Я «Скорую» вызвала! Приезжай скорее, прошу тебя!

– Что?! Что с ней?

– Не знаю. Похоже, инсульт…

– А что, что она говорит?! На что жалуется?

– Да ничего она не говорит! Ты не понял? Инсульт у нее! Не может она говорить, совсем не может!

– Да, я еду… О господи, мама!.. Ты «Скорую» вызвала?

– Да говорю же, вызвала!

– Еду…

Соня подумала с ужасом – а вдруг «Скорая» долго будет ехать? Или вообще не приедет? А что, бывали же случаи… Недавно по телевизору сюжет был…

«Может, еще раз туда позвонить, напомнить о себе? Говорят, при инсульте нельзя терять ни минуты! Может, Екатерине Васильевне подушку под голову подложить? Или нельзя? Так она хрипит страшно… Господи, Господи, помоги мне, несчастной растерянной неумехе… Тихо, Николенька, тихо, видишь, бабушка заболела…»

Как ни старалась Соня унять дрожь – не смогла. Когда из прихожей раздалось пиликанье домофона, бросилась к двери сломя голову, потом кое-как справилась с замком, рывком распахнула дверь. Загудел лифт – едут. Боже, как долго…

Молодой полный мужик – по всей видимости, врач, – быстро ступил в прихожую, спросил, не глядя на нее:

– Где можно руки помыть?

– А вот, в ванную…

Соня, стоя в дверях, дрожа, смотрела, как он сосредоточенно вытирает руки полотенцем, разглядывая его немного брезгливо. Несвежее, наверное, полотенце-то.

– Куда? Где больная?

– Сюда, пожалуйста… – потрусила Соня в комнату впереди врача.

Оглянувшись, увидела, как следом вошла в ванную молоденькая медсестра и деловито захлопнула за собой дверь.

Врач склонился над Екатериной Васильевной. Из-за его спины Соне ничего не было видно. Вскоре подоспела медсестричка, тоже склонилась, плечом к плечу. Врач шепнул медсестре что-то коротко на ухо, и та закопошилась в чемоданчике. Ловкими пальцами выхватила какой-то прибор, протянула врачу. Взгляд сосредоточенный, смотрит ему в лицо почти с благоговением. Значит, хороший врач… Вот он снова пробурчал ей что-то, разогнул спину. Медсестра быстро кивнула, и ее рука снова нырнула в чемоданчик. Ага, шприц, упаковка с ампулами… Значит, укол будут делать. Может, все еще обойдется?