Я молчал, ожидая, и Рисс не подвела.

– Наверное, – добавила змея-дрон.

– Продолжай, – кивнул я, отметив, что обсуждение безумия сравнимо с моими текущими проблемами.

Не множу ли я расстройство личности? Возможно. В сознание вновь вторглись чужие воспоминания – шип Пенни Рояла усилил хватку. Я был Гартоном, наемным убийцей, принятым в эту спасательную команду всего несколько месяцев назад, потому что у группы, обнаружившей прадорское судно снабжения, возникли некоторые проблемы – они начали терять людей и вынужденно покинули место находки. Они предполагали, что могут наткнуться на другую работавшую тут команду или, возможно, на заблудшего выжившего прадора. Но только не на то, что обнаружилось на том корабле…

– Я думала, Амистад присоединится к нам, чтобы разрешить собственные противоречия с Пенни Роялом. Не ожидала, что его намерения пересекутся с твоими, хотя, пускай ты и знаешь, к чему стремишься, твои истинные цели не ясны. Ты все еще жаждешь мести?

Рисс сделала паузу, давая своим словам время усвоиться в моем сознании. А усваивались они нелегко. Я злился на Пенни Рояла и хотел отомстить так, что аж чувствовал во рту кисловатый привкус железа, но был ли этот гнев по-настоящему моим?

– Вернемся к тебе, – проговорил я. – Каковы твои цели и намерения, а?

Рисс тряхнула головой кобры и закрыла черный глаз.

– Похоже, Пенни Роял старается исправить вред от своих прошлых преступлений, – сказала дрон, – но ИИ этот очень сложен и очень опасен. Я тоже хочу кое-что… подкорректировать. Я размышляла над тем, стоит ли мстить за сделанное со мной, и решила, что если что-то было сделано, то оно было нужно.

Я поймал себя на том, что жду очередного «наверное», потом встряхнулся и двинулся к ведущей в корабль двери в сопровождении толпы призраков, паниковавших и хватавшихся за оружие, поскольку из-за их шаттла выплыла некая тень.

Тут заговорил еще один голос:

– Значит, я разум корабля, на борту которого находятся офицер Государства, специалист по биошпионажу, дрон-убийца и едва не появился боевой дрон. А местечко для солдата-голема найдется? Может, ты предпочтешь выгнать меня и заменить разумом государственного штурмовика?

– Ты опустил слово «бывший», Флейт. – Теперь я рассердился по-настоящему. – Мы были врагами прадоров, но сейчас-то – нет. Возможно, тебе стоит поразмыслить о том, кто вырезал тебя из твоего первоначального тела и засунул в ныне занимаемый тобой ящик.

Флейт только фыркнул.

– Получил координаты, которые я выслал? – спросил я, направившись к своей каюте.

– Да.

– Так веди нас туда.

– Хорошо, – ответил Флейт.

Войдя в каюту, я крепко запер дверь, рухнул на кровать и отпустил видения на свободу. Огонь лазерных ружей наполнил ангар для шаттлов перед моим мысленным взором, хотя как Гартон я знал, что мелькают лишь бесполезные цветовые вспышки. Мы били по этой штуке там, внизу, когда она схватила Месена, – и никакого толка.

Тень проявилась на ткани реальности роем черных клинков, поднимавшихся, точно змеиные головы, на серебристых трубках шей. Она двинулась вперед, мы попятились к шлюзу, но я знал, что она настигнет нас прежде, чем мы все успеем пройти. Я ринулся к двери, надеясь оказаться первым, когда одно из этих лезвий пронзило Андерсона и вскинуло его, кричавшего, над палубой. Мелькнуло его лицо – плоть вокруг черепа съежилась и потемнела, глаза глубоко запали, как будто клинок высасывал из него все соки. Я, обгадившийся от ужаса, сражался с пультом управления шлюзом и, несмотря на страх, чувствовал еще и неловкость. Невыносимая боль пронзила тело. Опустив глаза, я увидел острие черного клинка, проткнувшее меня насквозь и вылезшее из-под грудины, и завопил, когда оно оторвало меня от пола. Но это было еще не самое худшее. Я ощущал, как кинжал всасывает в себя все, чем я был, всасывает мои тело и душу, и кошмарный, мучительный вихрь кружил меня, унося… в ничто. Только крик, крик, крик сопровождал мою смерть.

– Спир! Торвальд Спир! – звал по интеркому Флейт.

Тут дверь моей каюты распахнулась, впуская Рисс – замок, очевидно, не представлял проблемы для змеи-дрона. Вероятно, я, погрузившись в очередной кошмар, вопил что есть мочи.

– Все нормально, – прохрипел я, садясь.

Я потер рукой грудь, все еще чувствуя твердую остроту той пронзившей меня штуки; все еще переживая смерть Гартона. Нет, не было все нормально. Проткнутый Гартон напрямую ассоциировался с шипом, входившим в мой разум, и я знал, что их еще тысячи – этих громогласных мертвецов, желавших рассказать мне свои истории, желавших быть услышанными.

Когда со спутников-шпионов поступили последние изображения и данные, Цворн почувствовал глубокое удовлетворение, чуть подпорченное досадой. Гигантский крабовидный прадор, паривший на гравимоторах, поскольку давным-давно утратил ноги и клешни, стиснул жвала. Раньше ему ни за что бы не удалось целиком и полностью одурачить Свёрла. Ни за что бы не удалось достичь столь тщательно сбалансированного и четко выверенного результата, оставайся Свёрл нормальным прадорским отцом-капитаном.

Когда Цворн отправился на Литораль, он был, как и Свёрл, удручен и озадачен победой человечества и ИИ над могучим Королевством и глубоко переживал предательство новым королем всей расы прадоров. Заключение мира с людьми – это не вариант. Однако в отличие от Свёрла, позволившего сделать из себя игрушку черного ИИ, Цворн не искал ответов. Он размышлял и строил планы мести. А годы шли, и становилось очевидно, что Свёрл меняется, и меняется каким-то странным образом. Оскорбленный ограничениями, которые Свёрл постоянно накладывал на него, Цворн начал расследование и вскоре получил ответы от корабельных вшей, чьи крохотные мозги были хирургически изменены, а спинки нашпигованы микрокамерами. Вшей этих он подсадил в донных роботов из дредноута Свёрла.

Первой реакцией Цворна стал примитивный ужас, он едва не пустил в ход один из своих многочисленных теоретических планов против Свёрла. Нет, он разрабатывал схемы нападения не потому, что был обижен на Свёрла, – все отцы-капитаны подготавливаются таким образом. Но в последний момент Цворн остановился. Он долго и мучительно размышлял на дне океана: хотя Свёрл изменился, примечательно, что освоение им государственных технологий в сочетании с прадорскими привело к значительному повышению «продуктивности». Свёрл стал очень умен и, кажется, что-то затевал. Возможно, Цворну стоило сдержаться и разузнать побольше.

Свёрл превращался во что-то чудовищное – жуткую комбинацию прадора и человека, – но источник повышения его интеллекта не в этом. Многие годы наблюдений ушли у Цворна на понимание того, что Свёрл оборачивается не просто человеком – а как бы человеком с форсом. Частично вывод подтверждало пристальное изучение поведения Свёрла, то, как он управлял окружавшими его вещами, например тем жутким големом, а также исследование перехваченных оперативных кодов. Окончательным доказательством стал рентгеновский снимок Свёрла, сделанный гнидой, прогрызшей кожух какого-то корабельного прибора. К сожалению, вскоре после получения подтверждения форсированности Свёрла Цворн потерял к нему доступ, поскольку преобразившийся отец-капитан истребил всех вшей и с теми же целями начал пользоваться государственными роботами-чистильщиками.