– Нет, он мне об этом никогда не рассказывал.

– Да! А теперь вот вы. Ходили вокруг Файюма, всё чего-то вынюхивали, выведывали, фотографировали… Потом по какому-то случайному стечению обстоятельств оказались на границе с Израилем…

Допросы длились по несколько часов в день. С утра до вечера, с перерывами. Она стояла и послушно отвечала на все их вопросы. Терпеливо. На ночь её отпускали домой. Когда Лара выходила из комнаты, она готова была разорвать весь Каир. Положение спасал муж: он смотрел на неё глазами ребёнка и произносил только одно слово:

– Капучино?

Они понимали друг друга с полувзгляда. Позже, приехав в военный Каир, где по улицам двигались танки, бесчинствовали толпы и были массовые драки, Лара узнает, что при наличии хорошей чашечки кофе можно пережить даже это.

Но тогда… Допросы длились всего два дня. За это время она похудела на три килограмма. С 49 до 46. «Хорошо, что на момент встречи со спецслужбами я весила 49 килограмм», – думала Лара. Если бы вес упал до 45, это была бы точка невозврата. Дальше вес продолжал бы падать сам собой и остановить этот процесс было бы невозможно без медицинского вмешательства.

Её отпустили. Но «братья-мусульмане» всё-таки навестили её. Ворвались как-то в их номер в Бур-Саиде, даже двери на закрыли, расселись кто где и начали что-то орать на своём тарабарском. Лара не поняла, что это было. Когда они проорались, она робко посмотрела в распахнутую дверь, полагая, что там кто-то стоит и это всё адресовано ему. В двери никого не было.

– Это они мне? – в растерянности спросила она мужа. Мухаммед чуть не упал со стула. Его разрывало от смеха. «Братья-мусульмане» поорали ещё немного, затем ушли. Лара всё равно ничего не понимала.

– Лара, ну нельзя же так смешить людей, – выговаривал ей Мухаммед, – во время столь серьёзной сцены.

– Ну да, ворвалось пятеро мордастых мужиков, зады на стул не умещаются, пришли на разборки с одной маленькой девочкой, у которой все рёбра пересчитать можно. Самим-то не смешно? Чего они хотели?

– Хотели, чтобы ты убралась из их города и чтобы я вернулся к их сестре.

– Пусть не волнуются. Закончится отпуск, и уберусь я из их города.

Отпуск оказался богат на события.

Во-первых, Мухаммед познакомил её со своими детьми: Рувай-да, девочка десяти лет, и Абдурахман, мальчик лет семи-восьми. Мальчик был весёлый и подвижный, а вот девочка… Девочка была худая, истощённая. Она могла часами сидеть в одной позе и ни с кем не разговаривать. Видно было, что она очень переживает разрыв родителей.

– Довели ребёнка своими скандалами, – сердилась Лара.

– А что, в самом деле с ней что-то не так? – искренне удивлялся Мухаммед. – Вот и учителя её тоже говорят, чтобы мы сводили ребёнка к психологу, а я говорю, что нормальная она, просто характер такой.

– Где же нормальная? Где это видано, чтобы ребёнок в её возрасте часами сидел в одной позе и ни с кем не разговаривал? Посмотри на неё, она худая, как щепка.

Лара развлекала его детей как могла. Они ходили по всем «Макдоналдсам» и игровым центрам. Оказалось, дети ни разу в жизни не были в «Макдоналдсе», потому что это харам. И детские игровые центры тоже харам. В их доме многое было харамом. Мухаммед рассказывал, что однажды он привёз домой красивые статуэтки, но жена их разбила и выкинула в помойное ведро, потому что это тоже было харам.

Девочка продолжала быть замкнутой. Только пацан взахлёб рассказывал, какой он счастливый.

Однажды они попросили помощи с английским, Мухаммед попытался им помочь, но у него не хватило терпения, он стал психовать на детей за их несообразительность.

– Что ты на них кричишь? – укоряла его Лара. – Если у тебя не хватает терпения на объяснение детям уроков, то не берись. А если взялся, то не повышай голос и сохраняй спокойствие.

Она взяла инициативу в свои руки и делала с ними уроки. Её терпения хватало на всех.

А потом девочка заболела. И мать, наступая на собственную гордость, разыскала-таки их отель и попросила прийти к ней в дом. «Красивая», – подумала про себя Лара. Скорпионы всегда выбирают самых красивых женщин. У неё была очаровательная улыбка, и, если бы не её кислое выражение лица, как будто ей касторкой под носом намазали, она была бы обворожительной.

Рувайда лежала в постели, тоненькая, ещё более осунувшаяся, с ничего не выражающими глазами. Она металась на подушках в бреду, мокрая, и повторяла только одно: «Тант Лара… Тант Лара…» Лара осторожно присела на край кровати и взяла её руку.

– Всё-таки довели ребёнка. Три взрослых человека.

Неделю Мухаммед выхаживал собственную дочь. Всё это время Лара сидела рядом с ней, держа её руку. Вскоре ребёнок пошёл на поправку.

Вторым событием было то, что Мухаммед спас какую-то нищую девушку-студентку, бросившуюся под колёса мчащегося автобуса. Девушка была злая и всё время психовала на Мухаммеда, зачем он её спас. Мухаммед не нашёл ничего лучшего, как притащить её к ним в номер.

– Поговори с ней, как женщина с женщиной. А то она не в себе, как бы опять чего-нибудь не удумала.

Для начала они сняли ей номер в той же гостинице, самый дешёвый, одноместный, поскольку девушке негде было жить. В свою квартиру, с земляным полом, керосиновой лампой, блохами и нищими родственниками, она не хотела возвращаться. Собственно, эта беспросветная нищета и толкнула её на самоубийство. Она была студенткой Каирского университета, но жила в глубокой нищете, безденежье, всё время голодная. Из-за такого образа жизни у девушки резко падало зрение. Она плохо видела. Мухаммед нашёл ей работу на рынке, и у девушки вскоре появились деньги.

Но поначалу эта девушка их сильно доставала. Ей, как тому же марокканцу из Абу-Даби, всё время что-то было надо. Особенно «поговорить по душам». Из-за этого им никак не удавалось уединиться.

– Мухаммед, у меня заканчивается отпуск. Мне скоро уезжать. Мне нужен ребёнок, – раздражалась Лара.

– Ты можешь переодеваться вон там, за ширмочкой? – просил её Мухаммед. – Иначе у меня складывается стойкое чувство, что я педофил.

– Мухаммед, я нормально вешу, сорок восемь килограмм. Почти пятьдесят. («Ты меня ещё при моих сорока не видел», – думала она.)

В номере было ужасно холодно. Зуб на зуб не попадал. И никакие обогреватели не спасали положения. Мухаммед просил дополнительные одеяла, завешивал ими окно и балкон, но в номере было по-прежнему чертовски холодно. Вот тебе и Африка.

– Мухаммед, мне нужен ребёнок.

– Какой ребёнок, посмотри на себя, ты вся дрожишь от холода! Тебе нужно набрать вес, прийти в себя, тебе нужно тепло. Ты не сможешь забеременеть в таком состоянии.

Он тоже дрожал. Даже в темноте было видно, как ему холодно.

– Мухаммед, мне нужен этот ребёнок, – говорила она, стуча зубами от холода. – Keep trying, Мухаммед, keep trying…