Сомневаться в способностях Отто Лемке у Алекса оснований не было, но, к его удивлению, пришедший навестить раненого тевтон решительно отмёл благодарность. Заявив, что «спасибо» следует говорить не ему, а пилоту с Заката, вовремя поймавшему капсулу, и милой девушке, исключительно правильно укомплектовавшей медблок подотчётного корабля.

Познакомиться с упомянутыми персонажами возможным не представлялось: на тот момент, когда Алексу позволили прийти в себя, оба уже отбыли на пресловутый Закат. Вот разве что снимки…

На первом крепкий, чтобы не сказать массивный, светловолосый парень небрежно развалился в пилотском ложементе. Рубка выглядела несколько странно, и фон Строффе в который раз уныло подумал, что привыкать придётся ко многому. Двести лет есть двести лет, и то, что ты провел их в криобоксе и пронеслись они почти как единый миг, ничего не отменяют. Наоборот, контраст настолько резок, что, как говорят русские, «хоть святых выноси!».

На втором рядом с Лемке красовалась темноволосая и темноглазая девушка. Пара опиралась на продолговатый объёмистый предмет, в который Отто небрежно ткнул пальцем, невозмутимо заявив: «Там – ты!»

Однако снимки – снимками, а общаться Алексу приходилось с живыми людьми. И общение это с каждым днем доставляло ему всё меньше удовольствия.

Из маленького городка в предгорьях Альп, куда их с Райтом пригласил Лемке на предмет погостить у его родных, пришлось уносить ноги, причем максимально быстро. Стоило вездесущим журналистам пронюхать, куда именно отправились отдыхать члены команды «Дианы», как на ни в чем не повинных родственников и соседей Отто обрушился шквал назойливого любопытства. В сущности, единственное, что успел без спешки и нервотрепки сделать Алекс, это (по рекомендации Лемке) поставить свечи святому Варфоломею и святой Агате.

Дальше стало только хуже. Надежда на то, что нужно потерпеть совсем немного, и у репортёров найдётся другая цель для преследования, таяла на глазах. То ли год выдался неурожайным на сенсации, то ли возвращение «Дианы» стало сенсацией наиболее полновесной… чёрт их разберёт. Но куда бы ни приехали Алекс фон Строффе и Ричард Райт, единственные доступные для общения члены экипажа «Дианы», вокруг них немедленно начиналась свистопляска.

Журналистов вполне можно было понять: не каждый день на Землю возвращаются – живыми! – астронавты, более двухсот лет проведшие в гравитационной ловушке двойной звезды.

Правильнее всего было бы убраться с Земли и вообще с планет, но строительство нового корабля, заказанного Максом Заславским на Закате, затягивалось. И членам экипажа временно не существующего «Ревеля» ничего другого не оставалось, как только ждать.

В один из дней, когда Алекса уже совершенно перестали радовать белоснежный песок, бирюзовый океан и развесистые пальмы Гаити, он на полном серьёзе заявил Дику, что, если ещё хоть кто-то назовет его «ожившей историей, легендарным пилотом и любовником Ричарда Райта», этому кому-то крупно не поздоровится.

– Алекс! – укоризненно заметил Дик. – Ты бы перестал дёргаться, а? Может, тебе успокоительных каких-нибудь попить… для профилактики?

Ответить Алексу помешал стук в весьма символическую дверь занимаемого ими бунгало. Мстительно напомнив Райту, что теперь его очередь открывать, фон Строффе проследовал в спальню, улегся на живот и уткнулся лицом в скрещенные руки. К сожалению, долго пролежать спокойно ему не удалось. Негромкий, доброжелательно-непреклонный голос Дика сменился картинным женским визгом и истерическим воплем на испанском: «На помощь! Насилуют!»

Пилот скатился с легкой ротанговой кровати и кинулся к двери. Однако немедленно выяснилось, что его вмешательство не требуется. Когда подтягивающий на ходу трусы Алекс влетел в гостиную, дамочку в живописно разодранном саронге уже оттаскивал от дверей облаченный в шорты и рубашку с коротким рукавом мулат-полицейский.

Неизвестно, впрочем, что было хуже: затеянный дамочкой спектакль или многословные извинения копа, делавшего упор на то, что «putas[2] окончательно с нарезки послетали… простите, сеньор Райт… мы тут стараемся оберегать покой наших гостей, но иногда такие вот прорываются… простите, сеньор фон Строффе… поверьте, мы уважаем ваше желание уединиться, и сделаем всё возможное, чтобы впредь вам и вашему партнеру никто не мешал!»

Фон Строффе закрыл дверь за говорливым стражем порядка и несколько секунд полюбовался на побагровевшее, перекошенное лицо Ричарда и его скрюченные пальцы, судорожно пытающиеся нащупать на поясе отсутствующий пистолет. Потом участливо улыбнулся и самым медовым тоном, на какой был способен, произнес:

– Неважно выглядишь, братан. Успокоительных бы тебе попить, а?

Так что вызов Заславского, сообщившего, что команда собирается и отбывает на Закат забирать готовый корабль, пришёлся весьма и весьма кстати. На тяжёлой планете с богомерзким климатом журналисты то ли отсутствовали как класс, то ли склонны были уважать нигде не прописанное, но свято соблюдаемое «право на одиночество».

Да и жители вели себя более чем корректно. Во всяком случае, Кондрат Вересов, с которым довелось познакомиться увязавшемуся за Аскеровым Алексу, в ответ на представление ограничился костедробильным рукопожатием и уважительным гудением: «Наслышан, наслышан. Вы, ребята, молодцы». Вслед за чем снова погрузился в малопонятные непосвященному расчёты и выкладки.

Алекс даже немного заскучал, поскольку его скудные пока познания в русском языке позволяли понимать дай бог одно слово из трех в перенасыщенной специальными терминами скороговорке пожилого оружейника. Но тут с воплем «Дядя Кондрат, на минуточку!» к беседующим Вересову и Аскерову подлетел крепкий (чтобы не сказать массивный) светловолосый парень. В нём фон Строффе немедленно узнал того самого пилота, чей снимок показывал ему Лемке.

Предположение, что девушка по имени Агата тоже должна находиться где-то поблизости, немедленно подтвердилось. И Алекс, которого блондинки раздражали уже лет двести, со времен предательства Энджи Валлис, выскочившей замуж чуть ли не на следующий день после старта его корабля, решительно напросился в гости. Надо же и представиться по всей форме, в конце-то концов!

Хлопот оказалось неожиданно много. И то сказать: когда «Бистяра» впервые стартовал с Заката после приключений на Волге – и веселухи особой не ожидалось, и Агата ещё роль бортврача на себя не примеряла. Теперь же… о, теперь у нее в дополнение к деньгам имелись время и знания. Хорошее сочетание. Именно то, что требуется. Правда, времени было не так, чтобы очень много. День, в пределе – два. Но чего только не добьешься, обладая связями, безукоризненной деловой репутацией, четким представлением о том, что тебе нужно, и практически неограниченным кредитом!