помощь зелий, перестал бездумно швыряться заклинаниями, сосредоточившись на поддержке.

К немалой радости обороняющихся, поток гоблинов тоже стал иссякать. Он уже не лился полноводной рекой, а походил скорее на ручей в межень и готовился вот-вот иссякнуть. А фор Корстед так и не решался применить последнее оставшееся прикосновение. Ведь если оно не сработает, то он зря польстился на посулы темной магии и потратил практически весь запас трофейных монет. Тем более, что финансовое пополнение пока что не предвиделось.

Меж тем, сохранить ману неизрасходованной было бы еще глупее, и выбор Радремона пал на молодого вертлявого коротышку без колец в ушах. Несмотря на низкий статус в иерархии гоблинов, тот уверенно уклонялся от выпадов Сима и явно выжидал момент для сближения.

Прикосновение смерти оставило на нем свою метку, и маркиз, скрестив пальцы, следил за ходом боя.

Сим весьма неплохо обращался с копьем, и в начале сражения наверняка с легкостью разделался бы со своим противником. Однако усталость брала свое, а пара полученных ран ничуть не улучшали его состояние. Тем не менее, когда гоблин, улучив момент, оттолкнул древко в сторону и прыгнул на работорговца, метясь в горло, мужчина успел выхватить кинжал и встретить зубастого засранца прямым выпадом.

Сталь нашла сердце гоблина, но и Сим не остался невредимым. Отбросив агонизирующего врага в сторону, он попытался вновь сосредоточиться на высокой траве, из которой в любой момент могла выскочить очередная угроза, но рухнул, зажимая ладонью рану на шее.

Фор Корстед же неотрывно следил за распростершейся на земле жертвой.

Гоблин дернулся. Еще раз. Захрипел. Потянулся к торчащей из груди рукояти. Но стоило когтистым пальцам коснуться кинжала, как силы окончательно покинули его, и коротышка испустил дух.

«Ну же, давай!» — мысленно молился Радремон. — «Светлоликий, знаю, магия тьмы не по твоей части, и я нарушил не один запрет, связавшись с ней, но, пожалуйста, пусть метка сработает!»

К сожалению, или Светлоликий не услышал гласа своего последователя или действительно не имел влияния на школу тьмы, но гоблин лежал мертвецки дохлым трупом и даже не думал менять это состояние на сомнительный статус нежити.

— Бездна! — сквозь зубы процедил маркиз. — Лучше бы действительно Возложение рук взял. Пошла она эта тьма…

В этот момент вдалеке из травы выглянула сморщенная голова с ушами, унизанными всевозможными кольцам. Кажется некоторые из них даже сверкали золотом. Явно вождь. Вот только вместо того, чтобы поддержать атакующих, он выкрикнул пару коротких фраз на своем гортанном языке, и оставшиеся в живых гоблины все как один бросились улепетывать.

Хуже всего пришлось коротышке, который подволакивал раненную ногу. Бал’Луг его не преследовал. Устало опустившись на землю, тот провожал недобитка злобным взглядом, стараясь восстановить дыхание.

Однако Тамиксиэля такой расклад не устраивал. Ярко сверкнул в опустившихся сумерках кристалл его посоха, и к гоблину устремился ледяной шип размером с весло. Но за мгновение до того, как магия пронзила грудь ушастого, на его шее появилась крохотная черная метка Прикосновения смерти.

Оказывается бой шел так долго, что единственная единица в показателе духа успела восстановить фор Корстеду две маны, необходимые для еще одного применения заклинания. И Радремон вовремя это заметил.

Гоблин рухнул со сквозной дырой в груди, а эльф, по-прежнему стоя на крыше, крикнул одному из своих людей:

— Эй, Тоби, пойди глянь. Может еще кто выжил.

Мужчина нехотя побрел к лугу, вполголоса проклиная эльфа и всех его родственников, как вдруг замер, посмотрел вниз и завизжал, будто его резали.

И это было не так далеко от правды. Внезапно оживший гоблин зубами вцепился человеку в голень и остервенело грыз ее, разбрызгивая кровь алым веером. А после начал, погружая когтистые пальцы прямо в плоть несчастно, карабкаться вверху по телу, пока не достиг шеи и не свернул ее с тошнотворным хрустом.

Тоби рухнул на землю, и взору изумленной публики предстал секунду назад мертвый гоблин. Тот стоял, опираясь на практически отрубленную ногу, кровь ручьем лилась по подбородку, безжизненные глаза не выражали и тени мысли, а сквозь дыру в груди просвечивало закатное солнце. И обломки ребер тянулись к нему белыми перстами смерти.

[Тоби, человек повержен.]

[Получено 7 опыта.]

Короткое сообщение всплыло перед глазами Радремона, но тот не обращал на него внимания. Он смотрел на творение своих рук и то, казалось, глядело на своего создателя. Уродливый монстр в сто раз хуже, чем был при жизни. Тварь, противная всему сущему. Живой мертвец, поднятый на ноги магией, проклинаемой в любом приличном обществе.

Или, как подсказывала структура, именующая себя системой, Зомби-гоблин. Прислужник Радремона фор Корстеда

Нет, маркиз, конечно, имел некое понимание того, что должна представлять из себя нежить, но реальность превзошла все его блеклые фантазии. Словно воплотившийся ночной кошмар, зомби сделал шаг вперед, и фор Корстед невольно отшатнулся.

— Обескровленный спаситель… — благоговейно прошептал за его спиной Хопс.

Над головой Радремона сверкнула вспышка, и оживший гоблин, полыхнув не хуже пучка соломы, за пару мгновений обратился в горсть пепла. С крыши фургона же спустился заметно побледневший Тамиксиэль и, повернувшись к Бал’Лугу, спросил:

— Что, во имя Ильоны, это было?

Глава 10

Над полем сражения повисла гнетущая тишина. Вязкая и липкая — она походила на пролитый из разбитой крынки мед. Такой густой, что попавшие в него мухи мгновенно застывали беспомощными статуями.

Но здесь даже мухи не смели жужжать, безмолвно наблюдая за ошеломленным отрядом. Ни стонов раненных, ни радостных криков победы, ни звона выпавшего из обессилевших рук оружия. Лишь глухой стук бьющихся где-то в районе горла сердец.

— Что, во имя Ильоны, это было? — настойчиво повторил Тамиксиэль, вперившись взглядом в орка.

— Ты у нас маг первого ранга, ты и скажи. — Бал’Луг поднялся на ноги и, прищурившись, вглядывался в мирно шелестящую на ветру зелень, словно ожидая, что из нее вылезет еще какая-нибудь напасть.

— А я скажу! — голос эльфа сорвался на фальцет. — Это была нежить! Нежить, забери ее четырежды мертвый бог! Настоящий, люби его через колено, зомби! Трижды прокл…

— Заткнись. — коротко оборвал зарождающуюся истерику орк. — И без тебя понял.

Тамиксиэль задохнулся на полуслове. Изящные черты его лица исказились от гнева, кожа пошла пятнами, глаза выпучились, из-за чего он напомнил Радремону раздавленную телегой лягушку. Эльф поднял над головой посох, намериваясь не то применить какое-нибудь особо убойное заклинание, не то бесхитростно огреть зеленокожего грубияна по голове, но, сделав глубокий вдох, сумел взять себя в руки.

— Да ты хоть понимаешь, безмозглая твоя башка, что нежить на Ахалдасе уже несколько веков никто не видел? — гораздо спокойнее спросил он.

— И что ты предлагаешь? — вопросом на вопрос ответил орк, продолжая пристально осматривать луг.

— Валить