Передо мной стояла непонятная моему непроснувшемуся уму конструкция — легкая, вся в каких-то металлических решетках… Это была сушилка для белья.

Сначала я все еще рассматривала это сооружение, не понимая, зачем я вообще ее приволокла. Потом, поняв, рассмеялась, и смеялась над собой до слез.

Я хотела принести гладилку, в моем представлении это что-то продолговатое, стоящее сложенным, всегда прислоненное к стене. Именно это я увидела и принесла, обрадованная, что она оказалась под рукой. Только радость была не долгой.

Отсмеявшись, я подумала — вот так мы, люди, и загадываем, заказываем — и так мы и получаем в результате своих размытых, неясных заказов.

То какого-то мужчину притащим в жизнь, то какую-то работу схватим, какие-то деньги урвем. И все это не то, что нам надо, не этого мы хотели, не об этом мы мечтали! Правда, мы сами мало себе представляли, чего хотели.

Но ничего другого не может произойти в нашей жизни, пока мы не решим: чего же, собственно, мы хотим? Пока не будет четкой, ясной заявки желаемого — не будет и желаемого результата. Пока не будет яркой, четкой, полноценной картинки своей желаемой жизни, не будет такой жизни.

Мечты сбываются. Заявки слышатся. Заказы выполняются.

Только заказывай осмысленно!

Мечты о том, чего от нас хотят другие

Наши мечты иногда — совсем не наши мечты. Многие люди мечтают о том, о чем надо мечтать, о чем принято мечтать — о чем другие настаивают. И получаются насильственные какие-то мечты, которые — ох, как трудно сбываются, потому что на самом деле ну вот совсем нисколечко не хочется, чтобы мечта эта сбылась.

— О чем ты мечтаешь? — спросила я одну девушку и услышала в ответ:

— Хочу высшее образование получить… Институт закончить…

Она сказала это как-то вяло и неубедительно.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила я, и она замялась, плечами передернула, и так же вяло головой кивнула.

И я даже не смогла от улыбки удержаться, так обреченно у нее все это получилось, как будто заучила она какой-то правильный ответ, вот и бубнила его.

Не хотела она высшее образование получить. И в институт поступать не хотела. Мама этого хотела. А она — хотела быть парикмахером, ее, что называется, хлебом не корми, дай кому-то из подружек прическу сделать, да журналы со стильными прическами рассматривать, — ведь так интересно, как получается такая стрижка, как линия волос выстраивается, как оттенками окрашенных волос можно играть.

— Я мечтаю о замужестве, — говорила участница тренинга.

— Тебе так хочется выйти замуж? — спросила я.

— Нет… Но родители уже надоели — когда свадьбу сыграем, у всех знакомых уже дочки замуж вышли…

— Ищу мужчину, — говорила другая женщина, — у меня мечта — в этом году выйти замуж.

— А почему именно в этом году?

— Да меня мать достала — когда да когда… А для меня это кошмар: с работы домой бежать, готовить, подчиняться кому-то…

— Но, может, тебе не надо пока выходить замуж — с таким отношением к браку?

— Но мама хочет внуков…

— А ты готова рожать?

— Да нет, не готова…

Я не раз встречала женщин, которые воплощали такие чужие мечты, давая ребенка мужу или родителям, которые мечтали о внуке. И получалась ситуация, когда женщина, еще не готовая стать матерью, имевшая внутри свои стремления — к самореализации, поиску себя, к интересной жизни — становилась заложницей чужих мечтаний. И, рожая ребенка не из своего желания, — она либо расставалась со своими мечтами, либо, сдавала ребенка на руки родителям, пытаясь строить свою жизнь, делать карьеру или продолжать образование, живя в постоянном раздрае, усталости и недовольстве собой и своей жизнью, — и при этом силясь быть хорошей мамой. И все потому, что она «свершила» чужие мечты, которые не были ее мечтами.

А еще чаще такие вот — не наши, чужие, навязанные нам мечты — все никак не сбываются. Вроде, мы стараемся, вроде мы хотим, а толку никакого нет. Ведь чужая эта, навязанная мечта, мечта по принуждению — не влечет, не побуждает к действию.

Но как часто мы мечтаем о том, чего от нас хотят другие!

— От нас хотят, и мы мечтаем… — прозвучало на одном из семинаров, и все участники дружно закачали головой в знак согласия, видно, у каждого были такие мечты, которые «надо мечтать» для других.

И когда однажды я попросила участников посмотреть на свои мечты с позиции: это мне надо или кому-то надо, моя жизнь улучшится или ухудшится, если мечта сбудется, — они задумались.

И кто-то сказал:

— Так от наших мечт ничего не останется…

— От чужих — не останется, от ненужных тебе — ничего не останется. Но освободится место для своих, истинных, настоящих, которые сделают твою жизнь счастливой, — сказала я. — Ведь, согласись, как это приятно, как это естественно — свершать свои собственные мечты. Как это радостно, как здорово, когда твои, по-настоящему твои мечты сбываются… Думаю, что каждый человек имеет право на свои мечты. И что он не обязан «сбывать» чужие. Для этого у людей есть их собственные жизни…

Мечты за других

Я знаю это из практики, за много лет общения с людьми на тему «Мечты и их воплощение»: большинство наших мечтаний вообще не про нас. Не про нас самих, не про нашу собственную жизнь. Наши мечты, большей частью, имеют отношение к другим людям, нашим близким.

Мы мечтаем об их благополучии и здоровье. О получении ими высшего образования или об их счастливой семейной жизни. И я убеждена, эта категория наших мечтаний и желаний — о других, для других — самая несбыточная. Самая разрушительная. Потому что столько надежд она питает — и столько разочарований, даже боли, вызывает, когда мечты не сбываются.

И я уверена — эта несбыточность мечт определена именно тем, что это — чужие мечты. Мы вторгаемся своими мечтами в жизни других людей, думая, что мы можем воплотить эти мечты. Но эти мечты — о жизни других людей — должны быть одобрены ими, должны быть в согласии с ними, иначе люди не только не помогают, а еще и мешают их достижению.

Мы мечтаем о других, мечтаем за других, но как мы знаем — о чем для них нужно мечтать? Спрашиваем ли мы их об этом? Советуемся ли с ними? Откуда мы берем эти представления о желаемом для них? Ответ ясен — из своих представлений о желаемом для них.

И если мы говорили о мечтах для других, когда «от нас хотят — а мы мечтаем», теперь уже мы хотим от других, чтобы они «сбывали» наши мечты.

И мы мечтаем, чтобы сын стал музыкантом, а он терпеть не может ни один музыкальный инструмент. Мы мечтаем, чтобы дочь вышла замуж за хорошего человека, которого мы для нее выберем, а она хочет выбрать другого. Мы мечтаем, чтобы скорее появились внуки, а молодая семья их пока вообще не планирует. Мы мечтаем, чтобы внук был отличником, а он — живой ребенок со множеством интересов, и у него нет потребности быть отличником. И наши мечты постоянно не сбываются. Но — наши ли это были мечты?