пустота, которая разрывает меня изнутри. Я не знаю, как они это сделали, не знаю, как они его обманули, но я не позволю ему утянуть меня с собой. Как он мог быть таким идиотом? Может, дело в заклинании. А может, его шантажируют. Я должна вытащить его оттуда.

– Зойла, ты в порядке?

– Раймон! – «Чёрт, уши». – Что ты здесь делаешь?

– Тебя стошнило?

– Давненько я не выходила на пробежку, знаешь ли…

– Давай присядь и отдохни.

– Холодно, я лучше пойду домой.

– Иди, – говорит он голосом, который приглашает меня раствориться в нём и которому я не в силах сопротивляться.

Меньше всего мне сейчас хочется изображать влюблённую девочку, говорить загадками и интерпретировать его недомолвки. Однако возможность отсрочить рассказ бабушке обо всём происшедшем кажется привлекательной идеей. Безответственной, но привлекательной. Сначала я должна привести в порядок то, что находится за дверью в своём сознании, если там вообще что-то осталось. Я позволила себе поддаться голосу Раймона и на мгновение забыть, кто я такая.

Он рассказывает о зиме в своих родных краях, о том, что никогда не видел снега, и о своей матери. Кажется, я спрашиваю его, где он сейчас живёт и с кем, но не знаю, отвечает ли он мне в итоге. Его голос баюкает меня, словно мама. Так и хочется свернуться калачиком у него на коленях и остаться там навсегда. Мы говорим о школе, об учителях, я не хочу говорить о семье, и он тоже. Я просто стараюсь, чтобы образ проклятого эльфа, положившего руку на плечо Лиама, исчез.

– Ты всё время дрожишь.

Что есть, то есть. Но я этого не замечаю. Я хотела бы сказать, что его голос способен согреть меня так, как я и не представляла раньше, но не могу найти слов. Он улыбается мне и забавляется, вычерчивая линии на моей руке кончиком пальца. Я пытаюсь сосредоточиться на его прикосновениях, но это почти невозможно. Они больше похожи на дуновение ветра, чем на ласку.

– Спой мне снова песню про принца и замок.

Он едва шевелит губами, как будто его голос исходит из глубины его живота. На этот раз это уже не та история, что раньше, теперь она про девушку, которая спит на перинах и каждое утро просыпается ещё более уставшей, чем накануне. Думаю, все родители знают принцессу на горошине, даже если называют её разными именами. Когда я с Раймоном, я всегда жалею, что у меня не было матери.

Матери. Или семьи. Нет, этот хитрый эльф, похитивший моего брата, не член семьи. Когда песня заканчивается, Раймон встаёт и приглашает меня немного погулять, пока я не превратилась в ледяную статую. Я могу пригласить его зайти в дом. Уверена, они с бабушкой поладят, но возможно, это поторопило бы события. Он ещё даже не рассказал мне о своих родителях. Вообще-то я даже не знаю, есть ли у Раймона родители, потому что в итоге мы всегда говорим обо мне. Я избегала этого годами, уходила, когда кто-то пытался узнать меня поближе, но ему удаётся разрушить все стены, которые я воздвигаю вокруг себя, хотя я думаю, что он даже не знает об этом.

Мы приходим к моему дому, когда уже стемнело. Я перевожу дыхание и пытаюсь изобразить улыбку, но боюсь, получается лишь гримаса.

– Всё в порядке, Зойла?

Я целую его в щёку и прощаюсь. Передышка закончилось, теперь я должна рассказать бабушке, что произошло в лесу.

Глава 10

Не уходи!

Я не знаю, как об этом рассказывать. Я закрываю глаза на пару секунд, чтобы набраться храбрости, и запах макаронной запеканки на мгновение сбивает мой мозг с толку.

– Мы ждали тебя к ужину, – говорит она, когда я вхожу в кухню. И это множественное число заставляет все мои чувства обостриться.

Кажется, что она улыбается, но я слишком хорошо её знаю, чтобы поверить этой улыбке. Герб, сидящий рядом с ней, тоже делает вид, что всё в порядке.

– Я рад снова видеть тебя, Зойла.

Лиам сидит за столом, как будто самое главное сейчас – чтобы макароны не остыли. «Что он здесь делает?» – безмолвно кричу я ему. Бабушка встаёт рядом со мной, как будто чувствуя, что происходит. А может, она и правда знает.

– Садись, пожалуйста, – Лиам указывает на стул. Я вижу мольбу в его глазах.

Я не хочу сидеть рядом с ним. Я просто хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что происходит.

– Давай я объясню, – продолжает он.

– Что ты собираешься сказать мне, Лиам? Ты собираешься объяснить, почему обманул меня?

– Ты бы не пошла, если бы я сказал, что они будут там.

– Конечно, нет! Все эти тренировки до поздней ночи, постоянные вылазки – ты ходил к ним. За моей спиной!

– Мы нужны им.

– Ты. Ты – первенец. Разве ты не видишь, что тебя обманывают?

– Моему отцу стало хуже, – прерывает наш спор Герб, – и солнце начинает терять свою благосклонность к нему. Мы попросили Лиама помочь нам.

Я смотрю на брата, но он не поднимает глаз от своей тарелки.

– Мы хотели бы, чтобы ты тоже пошла с нами.

Бабушка стоит между мной и Гербом, как ягуар, защищающий своего детёныша. Только Лиам всё ещё сидит.

– Лиам? Ты ничего не скажешь?

– Пойдём с нами, сестра.

– Сестра?! Что они с тобой сделали?

Они с Гербом смотрят друг на друга с видом родителей, которых ребёнок спрашивает, откуда берётся зубная фея.

– Простите её, Герб, люди, они слишком страстны.

– А ты больше не считаешь себя человеком?

Лиам смотрит на меня и улыбается. Проклятой эльфийской улыбкой. Такой же, как и у девушки в лесу. Мне больно это признавать, но теперь он один из них. Он говорит как они, двигается как они. Он улыбается как они.

– Полагаю, – говорит Герб, – ты не пойдёшь с нами.

Я хочу кричать и метаться, хочу ударить этого эльфа по голове, чтобы он отстал от моего брата. Но меня словно заморозили. Я подозреваю, что на этот раз это не уловка Герба, а просто страх, который не даёт мне пошевелиться и вытащить мою глупую голову из песка, куда я спряталась.

Бабушка по-прежнему молчит, но ни на миллиметр не отходит от меня. Лиам снова говорит со мной тем мягким голосом, которому он научился у них.

– Зойла, пойми. Если я не помогу им, они не смогут выжить в лесу.

– Пусть они наконец выйдут из укрытия!

– Они не готовы.

– А как же мы?

– Вы в безопасности, – отвечает Герб.