но меня его слова ни хрена не успокоили. Я-то помнил, как Кори себя чувствовала после разговора с Кетрин, и не хватало ещё, чтобы она и сейчас впала в хандру из-за той ситуации.

Поэтому, улучив момент, я выскользнул из-за стола, сославшись на необходимость посетить гальюн. По пути правда я подхватил свой стакан, в который как раз на очередном обходе плеснули выпивки, но этого никто не заметил.

Я вошёл на погруженный в полумрак мостик практически на цыпочках, пытаясь по одним только звукам понять, здесь ли вообще Кори.

Ничего не услышав, я прокрался чуть дальше, и наконец увидел девушку.

Она была на своём обычном месте — в пилотском кресле, только сидела она в нём странно. Не как положено, а боком, свернувшись клубочком и подтянув под себя ноги, совсем как кошка!

Ополовиненный стакан стоял на приборной панели, но Кори смотрела не на него, она смотрела на лобовик, за которым медленно мерцали звезды. Она будто видела в их мерцании что-то особенное, что-то предназначенное лишь для неё одной.

Жи, конечно же, тоже был тут, но он на моё появление никак не отреагировал — даже голову не повернул. Так и стоял истуканом, приклеенным одним пальцем к консоли.

Я подошёл к Кори, и она заметила меня в отражении в лобовике. Развернулась, уцепилась пальцами за спинку пилотского кресла, и встала на колени, чтобы видеть меня из-за спинки:

— Что случилось, Кар?

В её голосе было слышно лёгкое беспокойство.

— Я хотел спросить то же самое, — улыбнулся я. — Ты куда-то исчезла.

— А… — Кори опустила голову и будто слегка поникла. — Я… Да.

Сейчас она совершенно не была похожа на ту Кори, к которой я привык. Где постоянная агрессивная готовность к действию? Где бритвенная острота языка? Где взгляды жарче выхлопа плазменного двигателя?

Сейчас Кори напоминала маленькую девочку, которая вспоминает своего давно умершего питомца. И одновременно и грустит по нему, и улыбается, вспоминая проведённое вместе время.

Я прошёл к боковой консоли, отгораживающей пилотское кресло от остального объёма кокпита, и сел на неё, выбрав место, где не было переключателей и кнопок.

Кори взглянула на меня с ноткой ревности во взгляде, и на мгновение в её голосе прорезалась старая привычная мне Кори:

— Как ты нашёл меня?

— Ну да, это же такая сложная задача — найти одного человека на корабле объёмом сто пятьдесят кубов, — усмехнулся я. — Капитан подсказал.

— А… — Кори снова сникла. — Ну да.

— Что-то не так? — поинтересовался я, и отпил из бокала. — Ты после разговора с Кетрин сама не своя.

— А? — Кори подняла голову, приоткрыла рот от удивления. — Нет, она тут ни при чём… Наверное.

— Наверное? — усмехнулся я. — То есть, все-таки при чём.

— Кар, я не знаю… — Кори тяжело вздохнула, снова пряча взгляд где-то внизу. — Возможно, при чём. Просто я, кажется, уже забыла, что я вообще собиралась делать… И сейчас как будто вспомнила.

— Собиралась делать? Ты же сейчас говоришь не о чём-то сиюминутном, вроде почистить зубы, нет?

— Нет, Кар, это… Другое. Это сложно. Сложно объяснять.

— А ты попробуй! — я пожал плечами. — Я вроде человек понятливый и неглупый.

— Понимаешь, Кар, у меня есть цель… — начала было Кори, но осеклась и не стала продолжать.

— Так это же прекрасно! — улыбнулся я. — Когда у человека есть цель, это отлично! Намного хуже, когда её у человека нет! А ещё хуже, когда человек думает, что у него есть цель, но на самом деле это не его цель, а ему её навязали.

Последние слова я произнёс уже скорее для самого себя, но Кори внезапно усмехнулась. Горько так, с пониманием.

— Ага, я вот и думаю об этом. О навязанных целях.

— Хочешь сказать, тебе кто-то что-то навязал?

— Кажется, да. Причём это была я сама. — Кори снова подняла на меня взгляд, и сейчас в нём читалась надежда. — Я просто заставила себя забыть о том, что действительно важно, спрятать это за другими, насущными делами. Подменить мою большую цель кучей мелких дел, не имеющих к ней отношения! Понимаешь⁈

— Честно говоря, нет, — признался я. — Но, если ты расскажешь с самого начала, то, возможно…

Кори вздохнула, и села поудобнее в своём кресле:

— А почему бы и нет? Почему бы и не рассказать? Ты же член экипажа теперь как-никак… Почему бы и нет…

Она взяла стакан, задумчиво сделала глоток и поставила обратно:

— Всё началось, когда мне было семь. Мы жили на одном из миров среднего класса — неважно на каком, его уже нет, сгорел в войне с «Шестой луной». Нас было трое — я, мама и папа. Мама работала на Администрацию, она была джи-ай, и поэтому мы ни в чём не нуждались, по сути. Ни в деньгах, ни в крыше над головой, ни в благосклонности Администрации.

Щёлк — встала на место первая деталька паззла. Вот почему Кори выбрала своим оружием плазменный меч и щит, и вот почему она с ними так профессионально обращается. Её мать была элитным мечником Администрации, одной из отряда джи-ай, и наверняка Кори решила пойти по её стопам!

— Нам казалось, что всё будет продолжаться так всегда, но потом случилась беда, — продолжила Кори. — Моя мама, как джи-ай, постоянно была вынуждена мотаться по космосу туда-сюда, и в итоге, после очередной командировки, она вернулась больной. Больной «звёздочкой», если знаешь, что это такое.

Я знал, что такое «звёздочка», она же «звёздная лихорадка». Почти неизученное несистемное заболевание, которое избирательно поражает очень малый процент тех, кто проводит много времени в космосе. Буквально один из миллиона космонавтов болеет «звёздочкой», а один из тысячи является бессимптомным переносчиком болезни. Никто так и не понял, что вызывает эту болезнь, как она выбирает, кого заразить, а кого сделать контейнером для себя, и главное — никто до сих пор не нашёл лекарства. Единственное оружие против «звёздочки» — это иммуноза, универсальный иммуномодулятор, который на время подстёгивает организм человека, давая ему возможность справится с симптомами болезни самостоятельно. А вот если больному не дать иммунозу, возможно всё что угодно вплоть до летального исхода.

— Она же не лечится! — с горечью в голосе продолжила Кори. — Поначалу у мамы приступы были редко, но чем дальше