— Прелесть этих скал и заключается в том, что они укрыты от глаз.

— От кого вы тут прятались? — поинтересовалась София.

— В основном от Карлоса и Марии. Мы с Мигелем брали лошадей и приезжали сюда. Он мечтал перебраться в город. Сейчас он преподает в университете. А мне, наоборот, хотелось спокойствия и надоела городская суета. Ранчо стало моим вторым домом. Но, честно говоря, мне кажется, что Мигель все еще любит ранчо. — Томас присел с ней рядом, наблюдая за пенящимися волнами.

— Вы всегда привозите сюда гостей? Здесь просто прелестно!

— Нет, не всегда. — Неожиданно Томас подумал, что это была плохая идея — показать ей свои любимые места. Она ничем не отличается от других гостей.

— Значит, ранчо стало вашим вторым домом?

Томас улыбнулся. Может быть, стоит признаться, что он является совладельцем ранчо? Нет.

— Да, я предпочитаю общение с Карлосом и Марией, а не со своими родственниками, как ужасно это ни звучит. Я люблю свою семью, но… Вы говорили недавно о поисках себя. Я вас прекрасно понимаю. Здесь я чувствую себя самим собой. Если во время прогулки у вас появилось такое же чувство — я очень рад.

Наступила тишина. Томас посмотрел на Софию. Она любовалась бухтой, ее взгляд был спокойным и умиротворенным.

— Тут такая красота! — вздохнула девушка. — Вначале я не обратила на это внимания и только теперь осознала, что у ранчо очень правильное название — Райский уголок. Здесь просто дух захватывает!

В эту минуту Томас сообразил, что начинает влюбляться в Софию. Ведь ей понятно то, что он испытывает. Открытие пугало и радовало его одновременно.

— Я всю жизнь пыталась, — продолжала она, — угодить близким. Пыталась быть такой, какой меня желали видеть. Я не знала, чего хочу сама.

Томас кивнул:

— Но у вас еще есть время. Сколько вам лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Все только начинается. Вы обязательно найдете свой путь.

— Спасибо, Томас. — Она улыбнулась.

Собственно, все ее несчастье заключалось лишь в отмененной свадьбе. В отличие от него, у Софии не было потребности в раскаянии.

— В любом случае, — она мягко перевела разговор на другую тему, — мне не терпится познакомиться с Марией и Карлосом.

— Вам они понравятся, — тихо ответил Томас.

— Их сын женат? У него есть дети? Моя бабушка шутила, что внуки — это ее проклятие, — рассмеялась София.

Томас замялся. Софии просто хотелось поболтать, а для него эта тема была болезненной. Девушка не унималась:

— Когда у вас будут дети, вы привезете их сюда?

Эти невинные слова нанесли удар по его сердцу.

— Томас?

Он даже не заметил, как София встала и подошла к нему. Она положила маленькую руку на его плечо. Томас взглянул на взволнованную девушку. Кожа у нее была нежно-кремовая, а волосы — будто струящиеся языки пламени. Но от ее прикосновения ему стало не по себе. Тело пронзила острая боль.

— Я что-то не то сказала?

Он покачал головой. София не виновата. Причина была в нем, и только в нем.

«Дыши глубже, — приказал он себе. — София всего лишь гость ранчо. Перестань думать о ней. Еще не прошла скорбь по Розе».

— Я думаю, нам пора. — Он поднялся. — Сегодня надо перевезти коробки в магазин.

Девушка прикусила губу. Томас бессознательно уставился на ее розовые мягкие губы. Затем, спохватившись, перевел взгляд на бухту. Ни при каких обстоятельствах он не дотронется до нее, не поцелует и не обнимет.

— Томас, ты никому не даешь говорить? — Она обратилась к нему на «ты», как к другу. — Или ты так поступаешь только со мной?

Она была права, и ему нечего было ответить. Да и что он мог сказать? Что думает о том, какая у нее шелковистая кожа под кофточкой?

— Она причинила тебе боль? — начала София. — Кто-то поступил с тобой так же, как Энтони со мной?

— Что? — Он покачал головой. — Нет!

Однако вопрос задел его за живое.

— Значит, есть какая-то другая причина, — не успокаивалась София.

Теперь она не отстанет. И приятный день превратится для Томаса в каторгу. Почему ему трудно относиться к Софии как к обычной гостье? Они должны были спокойно беседовать об истории ранчо, а вовсе не на личные темы. Каким образом он потерял контроль? Как ей удалось легко вскружить ему голову?

Она считает его романтичным, честным и справедливым. Но он вовсе не такой. Она смотрела на него понимающе, как будто все знала. Но ей ничего не было известно. Томас примирился с постоянным ощущением вины и занимался тем, что ему нравилось, — ранчо. Работал он на совесть.

Зачем София сделала так, что ему захотелось того, на что он не имеет права?

Два дня. Через два дня приедут Карлос и Мария. Тогда все вернется на круги своя и он займется привычными делами.

Томас отвязал лошадь, подвел ее к Софии и помог девушке сесть.

— Держи ее крепче, — сдержанно посоветовал он. — Мы едем обратно.

Следует поторопиться, пока он не сказал какую-нибудь глупость. Например, правду.

София взяла поводья. Мышцы ног болели с непривычки. Томас опередил ее, и это рассердило девушку. Ей нравилось ехать первой, поэтому она решила догнать его и заставила лошадь пойти рысью. Сначала он не ответил на простой вопрос, который она задала, а теперь ускакал и бросил ее одну! «Он все делает, чтобы сохранить эту раздражающую дистанцию между нами», — злилась она. Если Томас Мендоза считает, что может так поступать, то он не на ту нарвался.

Ей наконец удалось догнать Томаса.

— Мог бы и подождать, — укоризненно бросила София.

Томас оглянулся, однако его глаза прятались под широкой шляпой. Он одновременно и манил, и раздражал Софию. Он совсем не привлекательный. Упрямый молчаливый человек, который собирается выжить ее с ранчо. Только она хотела сказать ему об этом, как налетел сильный ветер и накрыл их клубами пыли.

Мерин Томаса метнулся в сторону, но мужчина быстро справился с ним. Лошадь Софии испугалась и понесла. Девушка с трудом удерживалась в седле. Ноги ее выскочили из стремян и бились о бока лошади, заставляя ее тем самым скакать еще быстрее. До Софии донесся голос Томаса, он кричал что-то по-испански.

Лошадь галопом летела по направлению к ранчо. Уже были видны ворота поместья. Если они не остановятся, то…

Томас опять закричал. София натянула поводья, лошадь резко свернула вправо и сбросила девушку на землю.

Когда она упала, ей стало трудно дышать. Из-за паники легкие отказывались функционировать.

Спустя пару минут София смогла кое-как вздохнуть. Она жива!

— София! — Теплая рука удержала ее, когда девушка хотела сесть. — Не вставай! — распорядился Томас, осторожно укладывая ее на траву. — Отдышись и скажи, что с тобой все в порядке.