здесь одной оставаться. Лето в нашем общежитии — время тишины, а вы точно сможете о ней позаботиться. — И смотрит на него так проникновенно, что даже у меня мурашки бегут по коже от ее посыла.

— Смогу, не сомневайтесь. — Ключников пронизывает меня прямым, как выстрел в упор, взглядом, и я понимаю, что от него не отвертеться.

Поднимаюсь из-за стола. Театр абсурда окончательно вышел из-под контроля, и я не знаю, как вернуть все обратно.

Мы выходим из общежития. Ключников укладывает сумку с моими вещами и книги в багажник, а я нерешительно мнусь рядом с его «Маздой».

Захлопнув багажник, Ключников на миг останавливается передо мной и берёт меня за руку.

— Не переживай, Ась. Мы его поймаем, обещаю, — произносит тихо, но в его голубых глазах столько решимости, что у меня нет повода ему не верить.

Он открывает дверцу, пропуская меня вперед, и вскоре садится за руль.

Несколько мгновений я молчу, а потом у меня срывается вопрос:

— А куда мы едем?

Его губы трогает ироническая улыбка.

— В отель.

— Лев Борисович, вы хотите поселить меня в отель?

— Нет, это я там поселился.

— В отеле? — переспрашиваю неуверенно.

— С некоторых пор — да.

— А как же ваша семья?

Он качает головой.

— Ась, людей, от которых постоянно ждешь подвоха, сложно назвать семьёй. Скажем так: сегодня мои отношения с семьёй вышли на новый уровень непонимания.

Мне снова хочется его поправить. Попросить не переходить на «ты», но вместо этого почему-то осторожно произношу банальное:

— Сочувствую.

Он молчит. Больше мы не разговариваем. Я просто не знаю, о чем с ним говорить. Мне неловко находиться так близко к нему. Мы не виделись столько лет, а теперь…

До отеля добираемся быстро. Ключников выбирается из машины первым и достает мои вещи из багажника.

— Давайте, я возьму книги. — Я успеваю выхватить у него стопку своих детективов, прежде чем он успевает возразить.

— Хорошо, если тебе будет так комфортнее, можешь нести книги, — помедлив несколько мгновений, соглашается он.

Мы поднимаемся на лифте на второй этаж и останавливаемся перед дверью гостиничного номера. Ключников пропускает меня вперед, ставит сумку с моими вещами на пол перед шкафом и небрежно бросает на комод ключи от машины и бумажник.

— Есть хочешь? — как ни в чем не бывало интересуется он.

Я настороженно осматриваюсь. Номер хороший, только вот диван в зоне гостиной не раскладывается. А кровать в спальной зоне одна, и это тревожит меня больше, чем его упорное обращение ко мне на «ты».

— У меня суши и роллы, как раз на две персоны. Заказ принесли перед тем, как ты написала благодарственное сообщение, — продолжает Ключников. Затем скидывает пиджак, ослабляет галстук, и у меня перехватывает дыхание. Все его действия вводят меня в легкий ступор и заставляют сердце замирать. А где-то внутри против воли вспыхивает истинно женское восхищение его сексуальным образом.

— И давно ты тут живешь? — Осматриваюсь по сторонам в надежде найти хоть что-то обжитое.

— Нет, — качает головой он. — Каких-то минут сорок, не больше. — И оказывается так близко, что я нервно сглатываю. Нет, совсем непорядок! Какой-то неправильный у меня отпуск…

— Ась, я устал. Мы ведь с тобой не чужие люди? Давай сегодня без официоза, ладно? — Он снимает с мускулистого запястья стильные золотые часы и расстегивает пуговицы на рубашке. — Садись, сейчас поедим и ляжем спать.

Под расстегнутой рубашкой проступают твердые мышцы его накачанного торса, и я снова нервно сглатываю.

— А как мы ляжем спать? — хрипло шепчу из-за волнения, которое он вызывает во мне своим внешним видом.

Ключников озадаченно смотрит по сторонам.

— Сегодня как-нибудь переночуем здесь, а завтра разберёмся.

— То есть?.. Я не хочу занимать твое личное пространство и время ещё и завтра! Можно, я просто буду жить своей жизнью?

Он строго смотрит на меня.

— Нет! До тех пор, пока мы не справимся с твоим синдромом и не поймаем преступника, об этом не может быть и речи! — И тут же меняет тему: — Суши хочешь?

Я перевожу взгляд в зону гостиной.

На столике одиноко стоит большой бумажный пакет из суши-ресторана.

— Хочу, — неожиданно для себя сообщаю смело.

— Вот и отлично! — Ключников обаятельно улыбается, находит в шкафу футболку, натягивает ее на свой умопомрачительный торс и подсаживается ко мне.

Столик небольшой, и нам едва хватает места. Лев раскладывает пластиковые коробки с суши и роллами, протягивает мне запакованные китайские палочки.

Некоторое время мы молча едим суши. Китайские палочки и журнальный столик не совсем удобное сочетание, но я ловко справляюсь с угощением. Ловлю себя на мысли что не ела суши очень давно. Я и забыла, что Лев их обожает. Вот с ним в прошлой жизни мы и лакомились китайской кухней, именно так, как сейчас. И такое ощущение, будто ничего не изменилось. Просто его не было рядом целых пять лет, а теперь он появился — и всё стало как раньше.

— Зачем тебе это, Лев? — спрашиваю тихо, ворочая палочками ароматный имбирь в коробке. — Ты ведь бросил меня, помнишь? Просто ушёл, даже не сообщив о том, что между нами всё кончено.

Он откладывает палочки и напряженно смотрит на меня.

— Ась, я… — неловко усмехается Ключников и проводит рукой по волосам рукой. — Я всё помню. У нас с тобой было счастье, и я это счастье проворонил.

— А у меня там всё сломалось. — Прикладываю руку к сердцу. — После предательства любовь умирает. Сначала больно, пытаешься найти ответ на вопрос, «почему», а потом постепенно становится всё равно.

Ключников напряженно сглатывает.

— Ась, ты хочешь знать, почему я тебя бросил?

Качаю головой.

— Раньше хотела, а сейчас уже не уверена. Мне и так несладко. Уже три года пытаюсь ужиться со своим расстройством.

— Меня обманули, — пропустив мое предупреждение, продолжает он. — Обдурили, как глупого ребёнка, а я поверил.

— Во что поверил?

— А, не важно… — Он не смотрит на меня, морщится, как от зубной боли. — В нашем с тобой разрыве виноват только я один. Я понимаю, что уже ничего не изменить, и что доверия ко мне нет, тоже понимаю. Просто хочу, чтобы ты знала: в моем сердце по отношению к тебе ничего