минут он выходит из ванной комнаты, полностью одетый. Костюм сидит на нем как влитой

Я преграждаю ему путь.

— Поговори со мной, Лев! Я хочу знать, почему между нами все так сложилось! А ещё я очень хочу, чтобы ты объяснил, почему мы вдруг «женимся».

Он сжимает мои плечи руками.

— Ась, обещай мне, что до вечера останешься в номере. Просто пообещай, что не наделаешь глупостей. В пять я постараюсь освободиться и заберу тебя на приём к Хвостову.

Вот так. Никаких пояснений. Ничего.

— Да как ты не понимаешь, что после того спектакля, что ты устроил, для приёма у Хвостова платья будет маловато? Тут как минимум нужен стилист, а ещё лучше — пластическая операция! — захлебываюсь паникой.

Ключников улыбается, нежно, обаятельно, и продолжает сжимать мои хрупкие плечи своими сильными руками.

— Ася, ты справишься, я в тебя верю. Знаешь, почему? — Он смотрит мне в глаза так проникновенно, что по коже летят мурашки.

— И… почему же?

— Потому что, несмотря ни на что, ты все та же моя Ася. Другая мне не нужна. Все, до вечера. До пяти часов этот номер в твоем распоряжении. А потом мы обо всем поговорим, я тебе обещаю. Просто верь мне. — И, склонившись ко мне, доставляет на моих губах нежный поцелуй.

Меня обдает легким ароматом мятного дыхания и его умопомрачительной туалетной воды. Я оторопело сглатываю, но он уже у двери.

— Завтрак принесут через полчаса. Охрана будет у двери до самого вечера, так что здесь ты в безопасности, — доносится из холла. — И никуда — слышишь? — никуда не выходи до моего возвращения. Мне надо кое-что проверить по твоему делу, которое несправедливо закрыли.

Я растерянно плюхаюсь на маленький диванчик. Что же мне делать? Как преобразиться для приёма? У меня и косметики подходящей нет… и из номера меня никто не выпустит. Разве что звонок другу спасет положение? Вернее, подруге?

Я размышляю совсем недолго. Рука тянется за телефоном.

— Катя! — отчаянно кричу в трубку. — Катя, выручай! К пяти часам вечера я должна выглядеть так, будто мне этим вечером будут вручать премию «Оскар», а у меня нет ничего, кроме блеска для губ!

— Приеду только в том случае, если тот, ради кого ты планируешь быть первой красоткой, любовь всей твоей жизни, потому что у меня и у самой дел по горло, — бодро отзывается подруга. — У меня в десять вечера автобус на Ростов, если ты не забыла.

Вспоминаю о её футбольных болельщиках и разочарованно вздыхаю.

— Не дрейфь, приеду после полудня. Адрес скинь! — продолжает Катя.

— Спасибо! — Кажется, я даже немного воспрянула духом.

Скидываю ей адрес, а потом просто сижу, уставившись в одну точку. Ключников в своем репертуаре: устроил представление, взбудоражил свою маму несуществующей грядущей свадьбой со мной и свалил в закат. А ты, Ася, сиди и думай, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Через двадцать минут мне доставляют завтрак в номер. Чего только нет на подносе! И свежие булочки, и ветчина с мягким сыром, и яйца-пашот. А карамельный «латте» со льдом и взбитыми сливками в ярком бумажном стаканчике и вовсе сплошной восторг!

Я ловлю себя на мысли, что очень проголодалась, и устраиваюсь на диване за столиком. С удовольствием поглощаю все это великолепие, отпиваю глоток карамельного «латте» — м-м-м-м, восхитительно!

Мне интересно, что такого нарисовано на стакане. Присматриваюсь, но изображения расплываются. Верчу его в руке, и карамельный «латте» застревает у меня в горле.

«Ты — следующая!» — гласит надпись ярко-красным маркером на стаканчике. Она такая крупная, что для того, чтобы ее увидеть, не требуются очки.

Из горла рвется крик. Я слышу, как громко стучат в номер те самые оперативники, которых прислал следователь, но мой травматический синдром снова меня подводит: я не могу встать с дивана, вместо этого держу в руке стакан с карамельным «латте» и не могу пошевелиться.

Оперативникам удается открыть дверь снаружи через пару минут — им на помощь приходит горничная.

— Ася, с вами всё в порядке?

Я протягиваю им бумажный стаканчик, а из груди рвутся всхлипы.

— Вы много выпили этого кофе?.. Хорошо, что не много, в него что угодно могли подмешать. Ни к чему не прикасайтесь!

У стаканчика с «латте» яркий, красочный дизайн. Буквы, из которых состоит фраза, выбивающая меня из колеи, хорошо вписываются в дизайн. Видимо, поэтому оперативники ее не заметили.

Вокруг меня суета и шум. Уже на подходе криминалисты, которые должны обследовать стаканчик на наличие отпечатков и каких-нибудь ядов, а ещё в номере внезапно появляется Кушаков, который оказался настырнее, чем я думала накануне вечером.

Сегодня мне удается рассмотреть следователя поближе. На вид ему лет тридцать пять. Его чёрные волосы коротко подстрижены, густые брови сурово сдвинуты на переносице, а квадратный волевой подбородок выдает сильную личность. Он довольно высок — на его фоне я ощущаю себя хрупкой и беззащитной. Украдкой поглядываю на звездочки на его погонах. Ага, звание — майор. Вчера он вызывал у меня неприятие, но сегодня все же располагает к себе обаятельной, как у Льва, улыбкой.

— С этой минуты любую еду в номер доставлять только под контролем наших сотрудников! — отдает строгое распоряжение Кушаков.

Я в сотый раз пересказываю ему историю нашего с Львом утра: появление его мамы и девушки по имени Арина, их небольшую ссору из-за меня.

Я уверена, что все происходящее — какая-то глупая насмешка. Кто-то узнал мою тайну и решил в отместку вывести меня из равновесия.

Но Кушаков уверенно отметает мою идею.

— Нет, Ася, здесь что-то другое, — сурово качает головой он.

Но мой травматический синдром уже отступил, а умные фразы майора Кушакова жутко раздражают. Вместо молчания из меня льется словесный поток фраз.

— Я так не считаю! С некоторых пор у меня много врагов — например, Лиза Котова, прежняя помощница прокурора, очень злится, что Лев Борисович поставил меня на ее место. Уж она-то дружит с нашим штатным психологом и запросто могла узнать кодовую фразу, которая выводит меня из равновесия. А ещё родственники прокурора не в восторге от моей персоны. Они не понимают, что между нами давно ничего нет, мы просто работаем в одном управлении.

Кушаков прикладывает указательный палец к губам.

— Тс-с-с-с, спокойно, Ася. Уж поверьте, всех подозреваемых мы опросим. Но проблема внезапно оказалась серьёзнее, чем мы думали. Ваше дело