не было учтено нами в 1920 г. при наступлении к Висле. Тогда, после форсирования Немана, предполагалось даже ослабить армии западного фронта и завершение похода считалось обеспеченным начальным развитием наступления. Сражение огромного напряжения на Висле выпало из оперативного прогноза, и это было заблуждением. Оно говорило о непонимании дина мики развития современной операции. Истощение наступления имеет своей действительной причиной возрастание сопротивления обороняющейся стороны.

В условиях, когда линейная стратегия своим фронтом наступления лишь отбрасывала от себя того, кого надо было бить, когда она нигде не была способна уничтожить живую силу противника, это обстоятельство проявлялось с наибольшей силой, и уходящий противник, выиграв в отступательн ом манёвре выгодное для себя оперативное положение, оказывался на кульминационной точке развития операции значительно сильнее, чем в начале её. Между тем наступающий беспечно под ходил к этому стратегическому рубикону и полагал, что конечный момент операции будет самым лёгким. В этом заключалась его ошибка. Именно первый шаг, всегда обеспеченный группировкой сил и планомерной подготовкой, будет в этом отношении всегда наиболее лёгким. Трудностей следует ожидать на путях развития, которые заранее не могут быть предусмотрены в деталях. Наивысшего напряжения и кризиса следует ожидать в конце. Искусство и твёрдость оперативного руководства заключаются в том, чтобы к этому решающему моменту подойти с полным пред видением, с новой волной оперативных усилий и во всеоружии требуемых сил и средств для окончательного завершения сокрушительной операции.

Горе тому полководцу, который в современных условиях вздумает подходить к Марне и Висле так, как это случилось в 1914 и 1920 гг. Он бесславно погибнет, как бы ни были значительны его оперативные достижения в наступлении. Более того, чем значительны были достижения, тем ужаснее будет катастрофа, если прогноз не предусмотрел завершающего этапа операции. Современная операция есть операция глубины, она должна быть рассчитана на всю глубину и быть готова к преодолению всей глубины. При этом должно быть учтено, что глубина силы своего сопротивления имеет тенденцию уплотняться и нарастать по направлению с фронта в тыл. В этих условиях современное оперативное искусство стоит при построении глубокой наступательной операции перед совершенно новой проблемой наступательного боевого порядка. Ясно одно: линейная стратегия одной волны оперативных усилий не может разрешить этой проблемы наступления. Решение должно быть найдено на новых путях эволюции оперативного искусства.

При этом не одно положение старой военной теории придётся ломать. Нужно в первую очередь покончить с тем положением, что стратегия достигает решений на основах принципа одновременности действий. Это положение, распространившее своё косное влияние вплоть до настоящего времени, берёт свои корни из эпохи Наполеона и давно встало в непримиримые противоречия с изменившимися условиями. Клаузевицем оно было сформулиро вано в ряде мест его труда: «В тактике при постепенном вводе сил в дело главные решения откла дываются до конца дел; в стратегии же, наоборот, закон одновремённого употребления сил стремится всегда к решению в начале общего действия…» «Тактика допускает последовательное введение сил в дело, а стратегия требует непременно одновременного…» «Надо употреблять в дело стратегически возможно больше сил; употребление их должно быть одновремённое…» «Стратегия никак не может признать союзником время ради его самого и с этой целью вводить в дело свои силы последовательно и понемногу. Все наличные силы, предназначенные для достиж ения стратегической цели, должны быть употреблены одновремённо…» «В стратегии рассредото ченное усилие противно сути цели; все наличные силы следует употреблять в дело разом… Эта теория, верная для условий эпохи Наполеона и зари линейной стратегии, в эпоху Мольтке, когда операция приводила в общем к одноактному сражению, решавшем одной волной оператив ных усилий, оказалась уже несоответствующей новым условиям вооруженной борьбы в эпоху империализма. Впрочем, и раньше ещё можно было обнаружить её в новых условиях последних десятилетий 19 века. Уже тогда обозначились первые признаки перманентной мобилизации и не возможности достигать в стратегии решения одним одновременным усилием.

Мольтке понимал, что столкнулся с совершенно новым в истории вооружённой борьбы явлением и потом неоднократно повторял: «Это борьба (т. е. продолжение войны 1870–1871 гг. после Седана) нас удивила с военной точки зрения до такой степени, что поставленный ею вопрос придётся изу чать в течение долгих лет». Это был достойный изучения вопрос. Факт появления новых вооружённых сил после того, как армия первой линии перестала существовать, предсказывал, что в будущем стратегия не сможет решать своих задач одной перволинейной армией, выставляемой в начале войны, и что за ней потребуется из глубины сил второй, а возможно и третьей линии. То был убедительный намёк на эпоху глубокой стратегии, которую Мольтке смутно предвидел. В своей речи в германском рейхстаге в 1890 г. он говорил: «Если война, которая уже свыше десяти лет висит над нашими головами, как дамоклов меч, если эта война наконец вспыхнет, то никто не сможет предугадать её продолжительность и конец. В борьбу друг с другом вступят величайшие европейские державы, вооружённые, как никогда. Ни одна из них не может быть сокрушена в один или два похода так, чтобы она признала себя побеждённой, чтобы она была бы вынуждена заключить мир на суровых условиях, чтобы она не могла воспрянуть и возобновить борьбу». Устами Мольтке говорил уже стратег новой эпохи. Новые воззрения оказались ещё бессильными опровергнуть старую теорию. Исторический опыт прошёл бесследно, и ещё в начале 20 века Фош писал в «Принципах войны»: «Вместо тактического закона последовательного наслоения усилий и стратегии действует закон совпадения усилий». Это оказалось неверным в войну 1870–1871 гг. и тем более в войну 1914–1918 гг., но сейчас это положение становится в вопиющее противоречие с новым характером глубокой наступательной операции. Современная многоактная глубокая операция не решается одним одновремённым ударом совпадающих усилий. Она требует глубокого оперативного наслоения этих усилий, возрастающих по мере приближения к высшему пункту достижения победы. Глубокое эшелонирование сопротивления вызывает столь же глубокое построение наступления. Это наступление должно уподобиться целому ряду волн, с нарастающей силой набегающих на берег, чтобы размыть и сокрушить его сокрушительными ударами из глубины. Современная глубокая операция вызывает в этом смысле рассредоточение усилий во времени и в той же степени обусловливает это и в стратегическом масштабе.

Это показали события мировой и гражданской войн. Но было бы неправильно понимать это в том смысле, что и германцы в пограничном сражении в 1914 г. и мы в сражении на р. Мнюта в 1920 г. ввели сразу слишком много сил и что их надо было вводить последовательно. В первые исходные дни должны вовлекаться все наличные силы. Суть вопроса заключается в том, что одновременно должно быть предусмотрено глубокое эшелонирование ещё новых усилий, чтобы к