– Генка, мать твою, держись! – крикнул Артем.

Хоботов лег на нижнее крыло, изо всех сил вцепился в опорную стойку. Артем прыгнул в кабину, взял стартовый разгон. Взлетать или не взлетать? Если взлетит, то у Хоботова будет очень мало шансов удержаться на крыле… А пока что он просто гнал машину по заснеженному полю, чтобы уйти от преследователей.

А впереди тоже какое-то движение… Артем не сразу понял, что ему навстречу шли те самые танки с бронированными санями, которые они спасли от бомбового удара. Теперь эти танки должны были спасти летчиков…

Генку отправили в тыл по земле. Артем вернулся на аэродром по воздуху. А война продолжалась.

Советские войска прорвали оборону противника и продвигались в глубь страны. Финны отчаянно сопротивлялись. Странное дело, но финский пролетариат почему-то не повернул оружие против своих поработителей-капиталистов…

В марте 1940 года правительство Финляндии подписало мирный договор на предложенных Советским Союзом условиях. Война закончилась. И полк вернулся на свою базу под Ленинградом.

Август 1940 года. Тушино.

Московская область.

За последний год Влада изменилась. Стала еще красивей. Более женственной. Но Артем смотрел на нее с плохо скрытой злостью. Еще бы! Ведь она шла под ручку с каким-то майором автобронетанковых войск. Важная, гордая, но в глазах лукавые, если не сказать блудные, искорки. Яркая, загорелая. Чертовки красивая, дьявольски желанная. И с другим…

Она только что вышла из своего подъезда, присоединилась к ожидавшему ее кавалеру. Артем вышел из сумрака подворотни, шагнул ей навстречу. Новенькая военная форма младшего офицерского состава. Темно-синяя пилотка, гимнастерка, отутюженные брюки бриджи, начищенные до блеска хромовые сапоги, командирский ремень, кожаная портупея через правое плечо. На рукаве знак летного состава ВВС. В голубых петлицах три кубаря. На правой стороне груди сияет орден Боевого Красного Знамени. Старший лейтенант Гудимов, герой-орденоносец, командир звена истребителей. Он так ждал этого момента, чтобы предстать перед Владой верхом на белом коне. А она с другим…

– Ну здравствуй, Владислава! – В его голосе звучала нескрываемая обида, в глазах стоял упрек.

Влада узнала его, остановилась.

– Артем?! Ты…

Ее взгляд скользнул сначала на петлицы, затем на орден.

– А-а… М-да…

Ей нечего было сказать. И она просто улыбнулась ему. Так обаятельно улыбаться могла только она.

– Может, вы позволите нам пройти, товарищ старший лейтенант? – нахмурился майор.

У него не было ни ордена, ни медали. Это, конечно, не умаляло его воинского достоинства. Не всем же повезло участвовать в боевых действиях. Но на Артема он смотрел с плохо скрытой завистью.

– Ну, если Влада скажет, я отойду, – скользнул по нему мрачным взглядом пилот.

– Мне кажется, что я старше вас по званию, – не очень решительно напомнил майор.

– Это сейчас не играет роли, – покачал головой Артем. – В этой ситуации самая старшая по званию – она.

– Максим, вы, наверное, идите, – сказала Влада.

– Без вас? – обескураженно спросил тот.

– Максим, право, я сегодня не могу!.. В другой раз, хорошо?

Она выразительно посмотрела на Артема, как бы говоря, что никакого другого раза не будет.

– Ну как знаете!

Майор понял, что ему дают отставку. Но у него хватило выдержки, чтобы выйти из ситуации с честью. Отстранился от Влады и ушел.

– И что это значит? – кивком головы показал в его сторону Артем.

– А ничего не значит…

Влада весело смотрела на него и мило улыбалась. Как будто в самом деле ничего не произошло.

– Так, знакомый. В кино меня пригласил. Я отказывалась, а он настаивал. Пришлось согласиться, чтобы он отвязался… А ты чего так нежданно-негаданно, как снег на голову? Хоть бы написал, что приедешь.

– Так вышло…

Отпуск был обещан Артему в ноябре. Но ему повезло: один из офицеров решил поменяться с ним местами в графике отпусков. Артем не отказался, потому что тот должен был гулять в августе. Зимой и водка холодная, и бабы не потные, но все равно в отпуск лучше отправляться летом. Вот он и отправился. Еще вчера он был в Ленинграде, а сегодня уже в Москве. Заскочил домой, сполоснулся после дороги, нагладился, перекусил и бегом к Владе.

– Красивый ты. – Она откровенно любовалась им. – Орден, три кубика в петлицах…

– Разве это новость для тебя? Я же писал, что награжден, что звание досрочно дали…

Орден он получил за свои сбитые шесть самолетов. Очередное воинское звание досрочно ему присвоили за спасение Генки Хоботова. В должности повысили за летное и тактическое мастерство. Всего лишь один год, а сколько перемен. Глядишь, лет через десять-пятнадцать комбригом станет.

– Ну, ты-то писал… – непонятно почему замялась Влада. – Ты писал, что училище закончил. А тебя из училища отчислили…

– Ты откуда знаешь? – обескураженно спросил Артем.

– Да так, знаю… – ушла от прямого ответа она.

А он не стал допытываться. Ну, знает и знает…

– Отчислили из училища, – подтвердил Артем. – А за что, знаешь?

– Знаю. За то, что под мостом пролетел… – весело и многообещающе улыбнулась она.

– Я слева направо под мост влетел. За это, считай, разжаловали. А потом справа налево пролетел. За это мне «лейтенанта» вернули. И первая личная победа…

Не вдаваясь в подробности, он рассказал, как обхитрил финского летчика.

– Да ты у меня герой! Ты писал мне про орден, про звание. Я думала, врешь… А это все правда… Два раза под мостом пролетел. Целых два раза… А хватило бы и одного. Я же тебе не какая-то там, я держу свои обещания… Артем, а пошли ко мне. Домой!

– А как же родители? – опешил он.

– Родители сейчас в Крыму отдыхают. Море, магнолии. Я, кстати, только позавчера оттуда приехала. Лето заканчивается, к учебному году нужно готовиться…

И товарищ майор ей в этом помогает, недовольно подумал Артем. И тут же решил, что ничего такого в этом нет. Ведь майор ждал ее возле дома, чтобы пойти с ней гулять. А ведь он мог подняться к ней. Но Влада и не думала приглашать его к себе. А вот Артема пригласила…

Квартира большая. Три комнаты, кухня, просторный холл. Резная лакированная мебель, кожаный диван с высокой спинкой, в горнице хрустальная с позолотой люстра под потолком, ковер на полу. И большой круглый стол под тарелкой ретранслятора. На стене портрет товарища Сталина.

– Отец у меня на заводе важная персона, – сказала Влада. – Раньше мы в бараке жили, а в позапрошлом году квартиру вот дали. Нам домработница полагается. А отец и слышать об этом не хочет. Говорит, что это пережитки старого. Не должен, говорит, один советский человек прислуживать другому советскому человеку. Хорошо хоть от машины не отказался… Знаешь, машина сейчас в гараже, но, если понадобится, всегда можно позвонить. Эх, съездить бы куда-нибудь, а! – мечтательно протянула Влада.