А если и нет никакого возлюбленного, и вся эта сцена – происки дяди? Или это Эмиль виновен в покушении на сестру? Мог ли он из ревности пойти на убийство?

Подозрение всколыхнулось, но не выдержало никакой критики. Вряд ли Эмиль был настолько хорошим актером, чтобы сыграть без подготовки. Но сбрасывать его со счетов все же не стоило. Пока она подыграет. Это ведь всего лишь еще одна роль, тем более раз Эмиль – тайный возлюбленный, играть ее придется для одного зрителя.

Кайла молчала, и портье принял молчание на свой счет. Взял ее за руки, сжимая их и прижимая к собственной груди.

– Прости меня. Я должен был давно забрать тебя отсюда. Все эти интриги, ссоры, они не для тебя. Давай уедем! Ты разведешься, купим дом в городе. Мы будем счастливы!

– Нет. – Кайла резко отстранилась от него. Слишком поспешно – боль в глазах Эмиля была неподдельной. – Я пока не готова ничего менять. Мне… мне нужно время.

– Да, конечно. Ты только вернулась. Понимаю. – Он отступил, тяжело сглотнув. – Я буду ждать сколько нужно. Неделю, месяц, год… – С каждым словом его голос становился все тише, а взгляд – отчаяннее.

– Спасибо, Эмиль. Уверена, нескольких месяцев мне хватит. – «А затем этот фарс закончится, и Минта вернется на свое место. Вот пусть сама и разбирается», – мысленно договорила Кайла.

Возлюбленного сестры удалось выпроводить из комнаты без лишних хлопот: слушался он беспрекословно. То ли Минта из него веревки вила, то ли он действительно боялся потерять вновь обретенную любовь. Смотрел на Кайлу грустными глазами и то и дело норовил дотронуться, будто желая убедиться: она перед ним, живая.

Нет, Кайле такие отношения были ни к чему! Она чувствовала себя обманщицей – что, собственно, недалеко от истины – и от этого начинала злиться. А ведь она весь день сдерживала гнев! Не сорвалась, не накричала. Урх мог ею гордиться.

– Прошел всего день, а я как выжатый лимон, – пожаловалась Кайла дремлющему на торшере ворону, небрежно раздеваясь и оставляя одежду где попало.

Прохладный душ немного привел в чувство. После горных рек, к которым она привыкла, или подземных озер с черной ледяной водой, собственная ванная комната казалась роскошью: душистое мыло, мягкие полотенца, длинный шелковый халат…

Халат Кайла завязывать не спешила. Подошла к стоящему на полу зеркалу, узнавая и одновременно дивясь своему отражению. Взрослая, серьезная. Сейчас она была настоящей дочерью «воронов», хозяйкой отеля, а не девчонкой, скачущей по горным тропам.

Зеркало не скрывало ни красоты, ни уродства. Кайла знала, что красива, они с сестрой пошли в мать: благородные черты лица, рыжие волосы, светлая кожа. Немного «деревенская» фигура, как поговаривали злые языки, но в горных районах крепкие женщины ценились больше тощих аристократок столицы. Если не поворачиваться спиной, можно и вовсе решить, что последние десять лет ей приснились. Но металлический позвоночник, заменивший настоящий, не позволял об этом забыть. За годы Кайла привыкла к нему и перестала пугаться, но в отеле приходилось скрывать его мороком. Вряд ли поверят, что простые охотники, которые, по легенде, спасли ей жизнь, смогли провернуть сложнейшую операцию на позвоночнике.

Кайла думала, что, вернувшись, вспомнит себя прошлую. Но все стало по-другому. Не было мамы, целующей в лоб перед сном. Не было отца, вечно читающего в кабинете допоздна: они с Минтой поочередно забегали к нему, чтобы позвать на ужин. Не было долгих разговоров с сестрой: шушуканья под одеялом о том, как и на кого посмотрел городской мальчишка! Не было даже Ильмана, зычным голосом командующего прислугой…

Кайла вздохнула и затянула пояс халата.

– Спокойной ночи, Кроу. Разбуди меня на рассвете, – попросила она ворона и уснула, кажется, раньше, чем донесла голову до подушки.

Глава 3

Обычно Луис спал как убитый, но сегодня все шло не так: скрипела кровать, подушка колола щеку, пока он не вытащил из нее надоедливое перо, а выпивохи под окнами решили устроить концерт с утра пораньше. Пара брошенных со второго этажа кровентов немного их успокоила, но тут началась кошачья драка, и Луис сдался: сегодня у него не было шанса выспаться.

– Уже уходишь? – сонно приподнялась на локте женщина, ради которой он оставил собственную уютную спальню в «Вороньем гнезде» и терпел неудобства.

Наби была актрисой из Хаврии, и ее чарующий голос, свободомыслие и обаяние покорили Луиса со дня знакомства. Наби умела быть ласковой, как кошка, и так же рассерженно шипела, если что-то шло не по ней. Не то чтобы он влюбился, но и менять любовницу не спешил, с ней было по-настоящему интересно.

– Нет, просто не спится, – успокоил ее Луис и присел у окна. Вытащил сигареты и, прикурив, бросил растерянный взгляд на сложившую крылья механическую птицу, сжимавшую в клюве письмо. А ведь точно, ему пришло послание. Навязчивый стрекот прервал их в самый интересный момент, и Луис просто отмахнулся от вестника. Кто бы смог остановиться, когда в руках тает красавица? Вестник вполне мог подождать.

Луис развернул записку и хмыкнул.

– Что тебя развеселило? – Наби все-таки села на постели, подтягивая одеяло к груди. Светлые кудряшки рассыпались по покатым плечам, и Луис подумал, что проснуться раньше было неплохой затеей.

– Рюдигеру надо меньше закладывать за воротник. Он пишет, что моя жена вернулась.

– Но ведь она умерла, – растерянно произнесла актриса.

Наби не присутствовала на похоронах, но была наслышана о случившемся. Весь город судачил, что хозяйка отеля отправилась с мужем в горы и погибла под снежным обвалом.

– Умерла. – Луис покрутил в пальцах записку, смял ее и бросил в камин. Злило, что кто-то бесцеремонно ворвался в его дом и взбаламутил прошлое. Спустя два месяца после похорон Луис надеялся, что никто больше не станет вспоминать эту историю. – Пожалуй, сегодня я вернусь в отель. Не хочу, чтобы самозванка водила всех за нос.

– Может, поедем вместе?

Наби встала с кровати, ничуть не стесняясь наготы, и подошла к нему. Его обдало тонким ароматом ее фруктовых духов и едва уловимым запахом сигаретного дыма. Наби любила курить, но даже эта дурная привычка казалась в ней милой.

– Ты обещал показать мне горы, – напомнила актриса, и Луис поймал ее ладонь, оставляя на ней поцелуй.

– В другой раз, – с сожалением отказался он от возможности представить Наби. Слишком мало прошло времени после смерти Кайлы, чтобы в отеле приняли новую хозяйку или его любовницу. – Это