Ничего приятного, в общем. В жизни не думал, что свяжусь с кем-то из этих чванливых селёдок. Но Дайяна…

— Может же и в такой семье родиться исключение, верно? — сказал я вслух.

Биланна покачала головой.

— Понимаю твоё желание оправдать её, наследный принц. И да, в разных семьях рождаются разные дети, порой совершенно непохожие на родителей. Это — неоспоримый факт. Но есть ещё факт, не менее неоспоримый: воспитание играет роль. Накладывает отпечаток. Природа решает, какие черты вложить в человека — но именно воспитание определяет, как он их будет использовать и развивать их.

— Ты права, как всегда, — я отвернулся, пряча реакцию. — Думаешь, мне стоит отказаться от неё?

— Разве я говорила такое? — в её голосе зазвенел смех. — Нет, мальчик. Я вижу, как ты на неё смотришь; и, что важнее, я заметила, как она смотрит на тебя. Какая бы правда или ложь ни привела её сюда — я хочу, чтобы на моего принца так смотрели.

Я улыбнулся. Почти помимо воли, только потому, что Биланне она понравилась… но потом опомнился и замаскировал свою гримасу под обычную циничную ухмылку. Впрочем, можно не сомневаться: старшая фаворитка заметила. Она единственная на свете, кто читал меня, будто открытую книгу.

— Твоя реакция на неё, — протянула она. — Столь яркая; столь быстро… Ты не думал, что она может оказаться той самой?..

— Моей истинной парой? — думал. Эта мысль пришла мне в голову в спальне, когда я склонился над ней и смотрел в глаза. — Вот пересплю с ней — и узнаю! Другие способы определения, как ты знаешь, не работают.

— Верно, — она мягко улыбнулась. — Но всегда остаются косвенные признаки…

— Которые могут оказаться просто симпатией, — пожал я плечами. — Не зря у людей тоже существует понятие “любви с первого взгляда”. И вот не знаю, как насчёт прямо любви, но увлечение с первого взгляда вполне себе существует. И работает безо всякой парности. Вообще, эти истинные пары…

Я демонстративно скривился, позволяя ей додумать красочные эпитеты самостоятельно.

Биланна вздохнула.

— Потрудись не ляпнуть нечто подобное в обществе, наследный принц, — строго сказала она.

— Ну не совсем же идиота ты воспитала! — фыркнул я.

Она тихо рассмеялась, а после, посерьёзнев, сказала:

— Истинные пары — проклятие драконов, — проговорила она. — Но в то же время — благо. Гарантия того, что драконы, вечные и почти всесильные, не станут размножаться бесконтрольно; гарантия того, что не сойдут с ума в одиночестве перед лицом вечности…

— Дедушке вон не очень помогло, — заметил я. — Хоть с парой, хоть нет, а как был психом, так и остался. До того момента, как сдох. Некоторых исправляет только могила… И нет, это, разумеется, я тоже никогда бы не произнёс в обществе.

Биланна покачала головой.

— Первый Император… Я застала лишь конец его правления. И видит Небо над нами, был он великим военачальником и отличным стратегом, с этим никто бы не поспорил. И я бы не назвала его таким уж безумцем. Безумцы живут в мире мечтаний и заблуждений; Ими Ледяной мыслил всегда очень практично и хладнокровно. Он был жесток, но не больше, чем иные правители тех времён. Тогда… мир был другим. Менее добрым. Жизнь и сейчас стоит мало, но в те времена она вовсе ничего не стоила.

— Да уж, читал статистику на уроках становления государственности.

— Верно... Так что я не назвала бы твоего деда откровенным безумцем. Но… было в нём что-то неправильное, будто его сердце было из камня, и даже паре не удалось этот камень заставить биться. Одна сида, которую он после приказал запытать до смерти на площади, сказала: “Ты совершил преступление. Ты уничтожил чужое сердце. Но у всего есть цена, и теперь ты лишился своего”.

Я выразительно поднял бровь:

— Извини, но это звучит, как недострадания влюблённой малолетки. Если позвать всех, кому я якобы “разбил сердце”, можно собрать массовку для какого-нибудь знаменательного события. Но меня всё ещё не потянуло издеваться над родственниками, насиловать собственную пару или устраивать локальные геноциды. Так что, как по мне, та сида просто несла пафосную чушь.

— Не знаю, — прикрыла глаза Биланна. — Было нечто такое в глазах Первого Императора… Думаю, тут всё сложнее, глубже и серьёзнее, чем неудавшийся роман. И, что бы оно ни было, оно отравляло его жизнь, как разлагающийся на дне труп отравляет колодец. Первый Император был несчастлив… и делал несчастливыми своих близких. Но… это не отменяет того, что после встречи с истинной парой драконы в большинстве своём становятся более цельными и психологически устойчивыми, чем были до того.

Я презрительно хмыкнул, не желая спорить лишний раз, и спешно стал придумывать, на какую бы тему перевести разговор. По правде, мне хотелось ещё говорить о Дайяне… но это смотрелось бы подозрительно. И жалко.

К счастью (или нет), смена темы пришла к нам сама.

— Их Императорские Величества желают видеть наследного принца!

Угу, а вот и он самый… песец.

То есть, действительно песец — Вэннин, бессменный секретарь отца и белобрысая скотина. Он, правда, не особенно полный, но зато ловкий, хитрый и зубастый. Когда он приходит, каждый во дворце знает: скоро придётся вспоминать много созвучных песцу слов. Хотя бы мысленно.

Мы с Биланной быстро переглянулись.

— Идите же, наследный принц, — сказала она. — Позже я встречусь с Императорской четой и переговорю… о нынешних претендентках на место вашей фаворитки. Но сейчас, полагаю, вам нужно встретиться с отцом и обосновать своё решение.

Да, куда уж без этого… Но Биланна поддержит, а это уже что-то. Сейчас родители изо всех сил стараются не огорчать её; значит, больше шансов, что Дайяна останется.

— Высокая госпожа, — песец поклонился Биланне. — Мне поручено справиться о вашем самочувствии.

— Благодарю вас, Вэн, — она мило улыбнулась. — Всё хорошо.

— Я передам. Госпожа... Моей Императрице также доложили, что некая леди из старшей знати огорчила вас. И этим спровоцировала приступ. Возможно, вам стоит знать: Императрица зла и хочет принять меры для того, чтобы эта особа тут же покинула Дворец.

Вон оно что… Это кто же у нас такой добрый и бдительный, интересно? Поймаю доброхота — от души поблагодарю!

Хотя, если быть честным, нет ничего удивительного в том, что Дайяну постарались убрать. Все увидели, что она произвела на меня впечатление. А уж претенденток на мой… кхм… половой орган (и на сладкое место при дворе заодно) целая толпа. И стоят за ними не какие-то ребята с улицы, а вполне могущественные придворные силы, ведущие незаметную со стороны, но вполне ожесточённую борьбу.

Обвинить Дайяну в приступе Биланны, да ещё и принести это маме — изящный ход. Так-то мамочка у меня — снежный барс, со всеми вытекающими. И за аристократическим лоском скрывается хищница, которая скалит зубы при малейшей угрозе для своих.