Они выходят, Алекс устраивается на покрывале, тянет Давида за собой.

— Возьми его в ротик, смотри, как он хочет тебя.

Алекс проводит по толстому стволу рукой, показывая багровую головку. Давид опускается на колени, облизывает головку, вбирает член в рот, он соленый от морской воды. Сосет несколько минут, возбуждается сам, крутит попкой, предвкушая реакцию Алекса на его сюрприз.

— Остановись, малыш, иди ко мне, сядь сверху.

Давид перекидывает ногу через бедра Алекса. Его рука скользит к попке, нащупывает пробку.

— Вот это сюрприз, ты это сделал для меня?

— Конечно, только для тебя.

Алекс разводит руками его ягодицы, берет за камушек пробки, тянет ее вниз, Давид стонет, опираясь на плечи, руками откидывая голову назад. Пробка выскальзывает, ее заменяют пальцы, у Алекса нет сил сегодня быть нежным. Он одним резким движением вводит два пальца, тут же нащупывая простату Давида.

Парень вздрагивает, вскрикивает, стонет и извивается на пальцах, когда они задевают чувствительную точку внутри.

— Да, мой сладкий, вот так, покажи как тебе хорошо.

Он делает еще несколько движений, убирает руку, приближает ко входу свой член, одним движением вводит, Алекс опускается, заполняя себя до предела.

— Двигайся, Давид, двигайся.

Парень двигается, ощущая внутри, как член скользит по внутренним стенкам, раздражая и неся удовольствие. Он медленно раскачивается, смакуя свое удовольствие. Его член набух, стоит только провести по нему рукой и он взорвется от удовольствия, но Давид не хочет этого делать.

— Сильнее, малыш, сильнее…сожми меня, мой мальчик, да, вот так…боже…такой узкий и горячий.

Давид больше облокачивается на плечи Алекса, сильно впиваясь пальцами. Алекс же начинает приподнимать бедра, толкаясь в попку Давида.

Член Давида дрожит, смазка капает на живот партнера, за несколько секунд и толчков его растягивают еще больше, Алекс меняет угол проникновения, задевая простату.

— Ааааа….господи… Алекс…кончаю…сейчас.

Алекс взрывается белой вязкой спермой, внутри пульсирующей и сжимающей его плоти Давида. Они кончают одновременно, Алекс глубоко и с хрипами. Давид анальным оргазмом, совершенно не прикасаясь к своему члену, кричит, тяжело дышит. Пытается соскочить с члена Алекса, но тот его удерживает, накрывая член, мастурбируя, освобождая от спермы, размазывает ее по своему животу.

— Хочу, чтоб ты вычистил меня, пожалуйста.

Алекс не сразу понимает, что он него хотят, но аккуратно слезает со стонами с члена Давида. Разворачивается к нему попкой, опускается, начинает облизывать его член, вычищать ствол, жадно лаская языком.

— О, да, вот так, черт, как ты это хорошо делаешь.

Алекс тонет в блаженстве, смотря на то, как с чуть приоткрытого сфинктера Давида вытекает его семя. Дотягивается рукой и размазывает его по опустошенным яичкам парня.

— Что ты задумал, Алекс?

— Тебе страшно, мой мальчик?

— Нет, мне любопытно.

— Тогда стой и предвкушай, фантазируй, что я могу сделать с тобой.

Алекс стоял совсем рядом, лишь слегка прикасаясь к Давиду, у которого были завязаны глаза. Он скользил губами по его шее, вдыхая запах свежести и солнца, так пахла его загорелая кожа. Они вернулись из поездки пять дней назад, проведя незабываемые каникулы, полные секса, страсти и наслаждения. Но по приезде навалились дела, Алекс пропадал в галерее, со дня на день должна была открыться его выставка.

Несколько ключевых экспонатов были ему дороги, а центральная скульптура его Давида в полный рост была главной. Он мог смотреть на нее часами, эстетически наслаждаясь ее совершенством. Давид — его бог, его порок, его соблазн и страсть. Они не виделись словно целую вечность, и как только Давид зашел в мастерскую, было видно, как блестят его глаза, как он нервничает, поджимая губы.

— Подойди.

Давид быстро подходит, но Алекс его останавливает рукой, проводит по груди, цепляет футболку и стаскивает ее через голову парня. Загорелая кожа блестит в солнечных лучах, что проникают сквозь витражные окна мастерской, на ней играют солнечные зайчики. Маленькие соски, словно розовые бусины, просят поцелуя, но Алекс сдерживает себя.

— Я так скучал по тебе.

— И я.

В руках Алекса появляется черная лента, он быстро обходит Давида со спины и завязывает ему глаза.

— Что ты задумал?

— Ничего такого, что тебе не понравилось бы.

Алекс проводит ладонями по его спине, прислоняется, целует шею, облизывая теплую кожу языком.

— Алекс, я соскучился, не мучай меня, — Давид громко выдыхает, он чувствует, как начинает нарастать его возбуждение, с Алексом всегда так.

– Это ты мучаешь меня, мой сладкий мальчик, пойдем.

Алекс ведет Давида через коридоры в дальнюю комнату.

— Ложись, подними руки и ничего не бойся, милый.

— Я ничего не боюсь. С тобой ничего не боюсь.

Под спиной Давида прохладный шелк, он снимает обувь, устраивается полусидя, облокотившись на мягкие подушки.

— Подними руки.

Давид поднимает, улыбается, его руки связывают веревкой и фиксируют на кованом изголовье кровати.

— Ты будешь шлепать меня по попке или наказывать, Алекс? У меня уже стоит, потрогай меня, я так соскучился.

— Конечно потрогаю, приподнимись.

С Давида стягивают джинсы вместе с бельем, его член уже давно возбужден, стоит, прося о ласках.

Алекс задевает его, обнажая чувствительную головку, лаская ее пальцами, проводит по возбужденной плоти, Давид чуть приоткрывает рот, стонет. Ласка прекращается, слышен шорох одежды, Алекс раздевается, он сам давно возбужден, все эти дни мысли были только о сексе и Давиде.

Он стоит с широко раздвинутыми ногами около обнаженного парня, их члены подрагивают, сочась смазкой.

– Открой ротик, милый.

Давид подчиняется, облизывая губы, Алекс проводит по ним головкой члена, толкается, проникая в него. Это безумно сладко и невыносимо возбуждающе. Давид открывает рот шире, обсасывает головку, делать это без рук не так удобно, но Алекс стонет от удовольствия, ерзая на кровати. Мужчина стоит на коленях, трахая рот Давида, сам опускает руку назад и ласкает его член.

– Да, милый, вот так, как хорошо, я так скоро кончу, если ты будешь так сладко обрабатывать меня свои язычком. О боги, ты прекрасен, да, вот так, прими меня.

Алекс толкается сильнее, теряя контроль, насилует рот Давида, тот хрипит, пытается дышать носом, но его голова зафиксирована сильными руками. Но вот член резко покидает его горло и рот. Он жадно глотает воздух.