— Да, очень трогательная история, — тихо сказала Морин. Глубоко вздохнув, она собрала пробы. — Попробуем что-нибудь сделать. Обещаю, что без задержек.

Поблагодарив ее, Лори выбежала из гистологии. Она взглянула на часы. Было уже начало двенадцатого, а ей хотелось позвонить доктору Макгиллину до полудня. Спустившись по лестнице этажом ниже, Лори вошла в лабораторию токсикологии. Царившая тут атмосфера отличалась от той, где она только что побывала. Голосов не было слышно из-за непрерывного гула сложной аппаратуры. Лори пришлось оглядеться, чтобы кого-то увидеть. К счастью, этим «кем-то» оказался Питер Леттерман, помощник директора. Если бы Лори наткнулась на директора лаборатории Джона Де Врие, она бы ушла. Их отношения испортились давно, когда однажды Лори срочно понадобились результаты по нескольким случаям с передозировкой кокаина. Она тогда здорово на него насела. Это было тринадцать лет назад, когда Лори только начала работать в ОГСМЭ, но Джон, пронеся свою враждебность через все эти годы, продолжал относиться к Лори как собака, у которой пытались отнять кость. И Лори давно отказалась от попыток что-то исправить.

— А, мой любимый медэксперт! — заметив Лори, радостно воскликнул Питер. Это был худощавый блондин с явным андрогенным дефицитом: на бороду не было и намека. Он носил длинные, стянутые в хвостик волосы, и хотя разменял уже четвертый десяток, мог запросто сойти за тинейджера. В отличие от Джона они с Лори отлично ладили.

— У тебя что-то есть для меня?

— Да, угадал, — ответила Лори. Она протянула ему пакет, украдкой поглядывая вокруг, опасаясь наткнуться на Джона.

— Расслабься — «фюрер» внизу, в центральной лаборатории.

— Повезло, — сказала Лори.

— Ну рассказывай: в чем суть и какая передо мной задача? — спросил Питер, заглядывая в пакет со склянками.

На этот раз рассказ Лори был несколько короче того, что услышала от нее Морин. И в конце она добавила:

— Вообще-то я не думаю, что тебе удастся что-то обнаружить, но мне нужна полная картина, особенно если микроскопическое исследование ничего не покажет.

— Я сделаю все возможное, — заверил Питер.

— Очень тебе признательна, — улыбнулась Лори.

Поднявшись по лестнице на один пролет, она направилась по коридору к своему офису. Проходя мимо офиса Джека, она обратила внимание на приоткрытую дверь, однако ни Джека, ни его коллеги, Чета Макговерна, внутри не было. Лори предположила, что они могли быть в «яме». Когда она вошла к себе, ее взгляд тут же упал на принесенный от Джека чемодан. Она еще не успела полностью забыть об их утренней ссоре, и чемодан вновь напомнил о ней. Угнетала и безрезультатность аутопсии Шона Макгиллина. И чем больше она об этом думала, тем более непонятным ей все казалось. Причина смерти здорового на вид двадцативосьмилетнего мужчины оставалась загадкой, несмотря на детальный анамнез и аутопсию. В некотором смысле этот факт даже слегка поколебал ее веру в судебную медицину.

— Пусть микроскоп только попробует не дать мне ответ! — садясь за свой стол, произнесла Лори. А если микроскоп и впрямь обманет ее ожидания? Чуть подавшись вперед, она добавила утренние карточки к уже лежавшей у нее на столе объемной кипе бумаг. Собирать и сортировать весь материал, поступающий к ней от криминалистов, из лабораторий и других источников, объясняющий причину и характер смерти в каждом отдельном случае, входило в ее служебные обязанности. Значение слова «причина» здесь являлось очевидным; слово «характер» указывало, была ли смерть естественной, случайной или насильственной, было ли это убийство или самоубийство. И везде были свои юридические последствия. Иногда на сбор всего материала уходили недели. Когда такое случалось, Лори приходилось принимать решение о причине и характере исходя из перевеса доказательств, а это означало, что ее уверенность в своем решении должна быть не менее пятидесяти одного процента. Разумеется, в большинстве случаев она была уверена «почти» или «на все сто».

Лори достала из кармана листок бумаги с номером телефона доктора Макгиллина и расправила его на лежавшей перед ней толстой книге записей. Она не хотела звонить ему, но понимала, что должна сдержать слово. К сожалению, Лори не была мастером вести диалоги. А ее звонок неминуемо усугублял страдания доктора Макгиллина, поскольку причина безвременной смерти его сына так и оставалась неясной.

Поставив локти на стол, Лори наклонила голову вперед и помассировала лоб, глядя на уэстчестерский номер. Она обдумывала, как все объяснить в более мягкой форме. Было и мимолетное искушение поручить этот разговор отделу по связям с общественностью, чего и требовал протокол, но она почти сразу же отказалась от этой идеи, поскольку обещала позвонить сама. Мысленно пытаясь представить себе будущий диалог, она вдруг подумала, что Шоном — как и покойного — звали ее бойфренда в годы учебы.

Студент Уэслианского университета Шон Маккензи был колоритным персонажем, привлекавшим Лори своим бунтарством, — не то чтобы отъявленный хулиган, но весьма эксцентричная личность. Он гонял на мотоцикле, отличался артистичной раскованностью и буйным нравом и увлекался легкими наркотиками. Все это в совокупности в свое время влекло к нему Лори и доводило ее родителей до отчаяния, что только разжигало их интерес друг к другу. Однако их отношения с самого начала отличались нездоровым непостоянством накала страстей, и Лори в конце концов порвала с ним незадолго до своего поступления на службу в ОГСМЭ. Сейчас, когда их отношения с Джеком оказались под вопросом, у нее появилось легкое искушение позвонить Шону, который, как ей было известно, жил где-то здесь, в городе, став весьма успешным художником. Но она быстро отказалась от этой мысли, не желая повторно открывать ящик Пандоры.

— О чем думаем? — раздался чей-то голос.

Лори вскинула голову. В дверном проеме, чуть ли не полностью закрывая его, возвышалась почти двухметровая спортивная фигура Джека. В своей поношенной хлопчатобумажной рубашке с вязаным галстуком и потертых джинсах он был воплощением независимости.

— Так чем же занята наша драгоценная голова? — повторил он. — Я знаю, в ней всегда бродят умные мысли. — От ехидной улыбки на его щеках появились ямочки, а поджатые губы растянулись в одну тонкую линию.

Лори внимательно смотрела на человека, бывшего около десяти лет ее приятелем и почти четыре года — любовником. Его насмешливая веселость и ироничность порой утомляли, и сейчас был именно тот случай.

— Так ты вдруг соизволил со мной заговорить? — спросила она таким же тоном.

Улыбка на лице Джека погасла.

— Да, я сейчас именно с тобой разговариваю. Странный вопрос.

— Ты же меня все утро игнорировал, если не считать той глупой сцены, которую разыграл, когда я только вошла в секционный зал.

— Я тебя игнорировал? — воскликнул Джек, недоуменно нахмурив брови. — Позволь напомнить тебе, что мы сегодня приехали на работу порознь — это, кстати, было твоей идеей, не моей, — приехали в разное время и с тех пор занимались каждый своим делом.