— А что вы думаете об этом: «Книга/Свинарник/Елайан»? — нахмурилась журналистка. — И такая напыщенность слога…

— Я думаю, они говорили о шифрах, — как бы размышляя вслух, ответил Холлидей. — Вы читали книгу «Ключ к "Ребекке"» Кена Фоллетта? По ней еще сняли телефильм в начале восьмидесятых с Клиффом Робертсоном.

— Не моя эпоха…

— Там шла речь о шифре, основанном на романе Дафны Дюморье «Ребекка».

— Лоуренс Оливье и Джоан Фонтейн. Альфред Хичкок, тысяча девятьсот сороковой год.

— Сороковые — ваша эпоха?

— Безусловно, — усмехнулась Пэгги. — Стиль «нуар». Приглушенные цвета, все курят сигареты…

— Вы им подражаете?

— Скорее делаю вид.

Холлидей вздохнул. Пэгги отвлеклась от темы, и он вернул разговор в нужное русло.

— Так или иначе, но книга может быть использована как ключ для шифра. Я думаю, именно об этом и говорит в письме Брейнтри, когда упоминает книгу. «Свинарником» часто называют масонский шифр, который каким-то образом может быть связан с мечом. Но я понятия не имею, кто такой или что такое Елайан.

— Дедушка интересовался шифрами и кодами?

— Если и да, то я об этом не знал, — покачал головой подполковник.

Они потратили еще несколько минут, просматривая файлы дяди Генри, а потом бросили это безнадежное занятие, отчасти под безмолвным давлением проникающих даже через закрытую дверь флюидов мисс Брэнч.

Пришлось возвращаться в дом на Харт-стрит. Еще два часа они провели, разбирая черновики и документы профессора, стараясь отыскать хоть самое незначительное упоминание о мече, завернутом в штандарт Гитлера. Почему же дядя Генри так тщательно скрывал его? Ни одна бумажка в столе не избежала их пристального интереса, включая письма и заметки на обрывках блокнотных листочков. Но единственную зацепку, хотя довольно надуманную и призрачную, дало лишь приглашение Генри в Бэллиол-колледж на «Обед мастеров». На обратной стороне плотного картонного прямоугольника обнаружились небрежно написанные кривоватые строчки:

— Дорога из Оксфорда до Леоминстера в Герфордшире.

Пэгги произнесла название городка как «Лемстер» и пояснила:

— Говорить нужно именно так — меня научил один валлиец.

— В Массачусетсе есть одно местечко с таким же названием, — усмехнулся Холлидей. — Они произносят его как «Лимонстир». Родина солнцезащитных очков от Фостера Гранта и пластмассовых розовых фламинго.

— У вас в голове масса любопытной информации, я поражаюсь! — Девушка рассмеялась.

— При моей работе голова сама собой забивается всякой дрянью… Помните рассуждения Шерлока Холмса о захламленном чердаке? А информация эта не только любопытная, но еще и зачастую бесполезная. Возьмем, к примеру, лошадей. Вы знаете, что у Адольфа Гитлера был конь? Чистокровной верховой породы. Жеребец. По кличке Нордлихт, что в переводе с немецкого означает «северный свет». Кстати, так же немецкий генштаб назвал провалившуюся операцию по захвату города Ленинграда у Советов. Скакун умер в почтенном возрасте на ферме в Луизиане в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. А знаете ли вы, что Джордж Армстронг Кастер в битве при Литтл-Биг-Хорн скакал на коне по имени Победа, а вовсе не Команч, как утверждают все официальные источники и работники музеев? А кто слышал, что пехотинец Тедди Рузвельт был единственным из «Мужественных всадников»[26]у кого при атаке на холм Сан-Хуан была лошадь?

— Держу пари, вы знаете ее кличку!

— Конечно! Ее звали Маленький Техасец. К тому времени, как полк добрался до холма Сан-Хуан, конь настолько вымотался, что Рузвельт вынужден был спешиться и идти в атаку пешком. — Холлидей рассмеялся. — Но я думаю, скорее всего, ему стало стыдно в одиночку красоваться в седле перед репортерами, да и перед соратниками тоже.

— Довольно истории! — Пэгги подняла руки, признавая поражение. — Давайте перекусим.

— Снова в закусочную Гэри?

— Ну, можно попробовать что-нибудь классом повыше.

Класс повыше для Фредонии означал отель «Уайт-инн» — здание середины девятнадцатого века, чуть больше обычного сельского дома, с выступающим портиком и железной кованой оградой, которая и делала его похожим на одноименный дом из Вашингтона, округ Колумбия. По предложению Пэгги они взяли по сухому шоколадному мартини и уселись ожидать заказа. Журналистка попросила стейк «Первое ребро», а Холлидей ограничился молодым шпинатом и креветками.

— Вы уверены, что не хотите мяса? — вкрадчиво поинтересовалась Пэгги. — То, что лежит у вас на тарелке, похоже на легкую закуску, а не на еду.

Джон посмотрел на огромный кусок мяса, который девушка пилила ножом с выражением счастья на лице. По его мнению, тут еды хватало, чтобы накормить взвод солдат, — огромное блюдо печеного картофеля, утопающего в сметанном соусе, горка бобов, а в придачу салат. Но Пэгги нисколько не смущало обилие пищи. Она отважно отрезала куски мяса, макала их в соус и отправляла в рот, щедро добавляя истекающие маслом ломтики картофеля.

Холлидей задумчиво прожевал креветку.

— Вы молоды. А я стар. Я вынужден соблюдать форму.

— Я похожа на колибри! — Пэгги наколола очередную порцию. — Я должна съедать в день не меньше собственного веса, иначе погибну. И вы, Док, вовсе не стары. Видный мужчина…

Холлидей посмотрел на нее с грустью. В джинсах и тенниске Пэгги могла запросто сойти за первокурсницу. А у него волосы — перец с солью, и с каждым годом все больше соли и все меньше перца. Он читал в очках, носил туфли с мягкими стельками и страдал от приступов артрита. Она все еще поднималась вверх по склону горы ранним утром жизни, а он скользил вниз к закату. Очень большая разница.

— Легко вам говорить… — протянул Холлидей задумчиво. Как там писал классик? Молодость — это замечательная вещь; преступно растранжиривать ее молодым людям. — Джордж Бернард Шоу, — сказал он вслух.

— Что? — удивилась Пэгги.

— Да нет, ничего…

— Возвращаясь к старому разговору, какие выводы мы делаем из отношений дедушки Генри и его секретаря? — Она отрезала еще кусочек стейка.

— Он не всегда был стариком.

— Но он не подумал упомянуть ее в завещании.

— Я не удивлен. Завещание — публичный документ. А если для нее важна репутация… — Холлидей пожал плечами. — Кроме того, я думаю, он уже подарил ей достойную часть наследства.

— Что вы имеете в виду?

— Она читала книгу «Энн из Зеленых Мезонинов».

— И что?