все ловила с полуслова, вовремя меняла курс и уводила окончательно растерянного Загорулина с опасной дорожки. Не терялась и не сдавалась, уверенно гнула свою линию. Молодец!

К концу встречи я понимал, что упускать Ксюшу не собираюсь ни в профессиональной, ни в личной сфере. Еще бы только как-то разделить это. Хоть немного… Чтобы обсуждение очередного параграфа соглашения оставалось работой, а не поводом подумать, как бы сгрести в охапку и, целуя, содрать этот фиолетовый пиджак, черные брюки, бельё…

Господи, всего-то сказал несколько слов, а воображение вон как разыгралось!

Зараза… Да чтоб его! Работать же невозможно! Ничего, вот это конкретное дело скоро закончится. Я мстительно подумал, что у «Адаманта» не один обиженный партнер. Придется делать скидку — не все могут себе позволить прайс-лист услуг моей фирмы. Да и плевать! Но давно мне так не хотелось разобрать в происходящем, разузнать получше Ксению Вавель и её… юридические услуги.

— Федералов, — донесся голос Инночки.

— Пусть войдёт.

Сейчас это лучшее отвлечение от мыслей о рыжеволосой красотке с приятными формами. Что-то меня прям зациклило на ней. Старею, видимо, раз могу столько времени думать о женщине и не действовать.

Игорь появился в дверях, сияя, словно сумел обойти всех конкурентов, выиграл десять дел за пару минут и соблазнил судью прямо в зале. Зная Федералова, я бы ничему не удивился.

Высокий блондин с обаятельной улыбкой и чарующий голосом, на который женщины ведутся, как кошки на яркий бантик из фольги. И тут же ощущают пробудившийся рефлекс: прибрать к лапам и никогда не выпускать из коготков.

Но Игорь отчаянный бабник и ловкач. Ни разу ещё не слышал, чтобы он встречался с кем-то больше месяца. Всё ему разнообразия подавай и новых подруг.

И как ни странно, достаточно только одного взгляда голубых глаз, чтобы женщины велись и на обаяние, и на манеру разговора, и даже на трубку, которую он курил. На трубку, кстати, подсадил его я. И вот теперь уж не знаю, верно сделал или нет, добавив этому очаровательному мерзавцу ещё очков к привлекательности для женского пола.

— Ну и жара! — выдохнул он, расстегивая верхнюю пуговицу и плюхаясь в кресло напротив меня.

Серый костюм только подчеркивал насыщенный цвет его глаз. Не удивлюсь, если сегодня барышни делали стойку везде, куда бы ни зашёл это предмет девичьих грёз.

— Маразмов сегодня был в ударе, — жалобно протянул он. — Я думал, эта сволочь с концами ушла на пенсию, но нет. Как назло, цеплялся к каждому слову.

— Судья Маразов — очень достойный человек, — произнес я с каменной миной, внутренне содрогаясь. Прекрасно помню, что это за человек. Честное слово, «Маразмов» ему куда ближе и роднее, чем настоящая фамилия. Отражает характер и настроение, я бы сказал.

— Маразмов, — огрызнулся Игорь. — Старая обезьяна с гранатой, которая цепляется к молоденьким мальчикам и девочкам.

— А ты себя к мальчикам или девочкам относишь? — невинно поинтересовался я.

— К молоденьким, — не разочаровал меня Федералов, хотя и был всего на год младше меня.

А тридцать три года всё-таки уже дают о себе знать: ни ланью пугливой не прикинуться, ни трепетным олешкой. Эх, возраст.

— Но результат в нашу пользу, — всё же посерьёзнел Игорь. — Нервов я положил знатно, но точка за нами.

— Апелляция? — на всякий случай уточнил я.

— Не думаю. Это большие расходы. Да и тягаться с нами им не понравилось.

— Это никому не нравится, — удовлетворённо кивнул я, но перед мысленным взором снова возник образ Ксении. Этой может и понравиться.

— Но, Глеб, мне нужен ещё человек в отдел. Аська как ушла в декрет, так и всё. Мои ребята выбиваются из сил, но пока молчат. Но я не зверь.

— Я тоже, — со вздохом согласился. — Подожди, подберем. Сам видел прошлых кандидатов. Арнаутовский вон тоже страдает от нехватки кадров.

— Ну да… Но мне первому!

— Вы ещё подеритесь, — буркнул я, доставая отложенную папку с документами.

— Да, первому! — и не думал сдаваться Федералов. — А Арнаутовский, если хочет, может взять мою сестру. В этом году уже заканчивает университет.

— Да? — приподнял я бровь. — И чтобы потом ты бегал по всей «Фемиде» и орал, чтоб оторвёшь руки и всё остальное тем, кто посмел соблазнить бедное дитя?

— Ириска очень благонравна, — возразил Игорь, но при этом как-то не слишком уверенно.

О да, конечно. Если бы я лично не знал этого ангелочка с белокурыми кудряшками, то, несомненно, поверил бы. Но я давно вхож в семейство Федераловых на правах старого доброго друга и прекрасно осведомлён, что Ириска — копия своего братца, только в женском варианте. Соблазняет настолько умело и невинно, что только диву даёшься. Правда, в отличие от Игоря, девочка всё же не всё доводит до постели. Становиться матерью она пока не собирается и думает головой, а не другим местом.

Кстати, Ириса — её настоящее имя. Не знаю, чем руководствовались родители, но необычное имя девушке удивительно идёт.

— Зато Арнаутовский так себе, — заметил я.

Ещё один любитель женского и прекрасного. Уж не знаю почему, но так сложилось, что почти все начальники отделов приблизительно моего возраста и питают особую любовь к дамам. Себя, разумеется, я считал самым сдержанным, но если верить Игорю, то я знатно преувеличивал собственное целомудрие.

Дальше мы настроились на серьёзный лад, и стало не до шуток. Пришлось проработать каждый пункт, взвесить варианты. Мы с Федераловым понимали друг друга с полуслова.

«Так же, как с Ксюшей», — вдруг мелькнула мысль, которую тут же пришлось выгнать веником в самый запылённый уголок моего сознания.

Уже когда Игорь находился возле дверей, я окликнул его:

— Слушай, просмотри всю подноготную по «Адаманту».

— «Адаманту»? — переспросил он, чуть нахмурившись. — Это там, где нарушений — как макияжа на моднице? Заго…

— Загорулин, — кивнул я, подтверждая. — Именно они.

— Будем трясти?

— Основательно.

— Хорошо, сделаем. Дам задание своим.

После этих слов он вышел, а я серьёзно задумался. Нехорошо, однако. Что ж так копать и копать? Закопать Загорулина, конечно, не плохо, но надо иметь совесть. Совесть — это нравственное сознание. А нравственное сознание, как известно, тесно связано с правовым. Прав ли Загорулин? Разумеется, нет. Следовательно, я поступаю не только по совести, но и по закону.

Углубиться в размышления не дал звонок. Ольга.

Я вздохнул. Да уж. Того и гляди придется переориентировать её на Игоря или на Арнаутовского. А то сил моих больше нет.

Но трубку пришлось взять.

— Да, Ольга?

— Прямо так официально, — фыркнула она. — Можно и поласковее. А то будто я тебе должна много денег.

— Я столько не дам, — не растерялся я.