Действительно ли опытный историк и журналист Щеголев думал именно так, как написал? Вряд ли. Скорее всего, ключевым в этой тираде является слово «недооцененный». Уж слишком явной и, главное, немотивированной была полная изоляция так называемого «Михайлова» в камере № 1: без прогулок, без возможности перестукивания. Бесспорным в данном случае остается сообщение Михаила Фроленко, что Михайлова после суда вообще никто не видел. Именно такое утверждение ставит все на свои места: Михайлов после суда был изъят из Трубецкого бастиона и через внутреннюю тюрьму Департамента полиции на Фонтанке, 16, покинул Россию.

В Алексеевском равелине записанным под фамилией Михайлов умер кто-то другой. Руководил всей этой нехитрой операцией директор Департамента полиции В. К. Плеве. Именно за точное исполнение указаний императора в отношении Александра Михайлова Плеве удостоился ордена Св. Анны 1-й степени, стал сенатором и товарищем министра внутренних дел.

После суда Михайлов, полностью легализованный как отпетый террорист, смог начать новую жизнь под другим именем и с другими возможностями, забыв, как кошмарный сон, свои приключения в Петербурге.

Его немногие уцелевшие товарищи еще долго вспоминали самого дисциплинированного и осторожного соратника, так глупо попавшегося в лапы полиции и сгоревшего в застенке. Нет никаких сомнений, что такой вариант развития событий просматривали как Щеголев, так и Богучарский, но в условиях советского окружения развивать подобные мысли было просто небезопасно. Ко всему, две пламенные революционерки В. Н. Фигнер и А. П. Корба, доверяя больше своему женскому «чутью», делали все, чтобы с помощью революционной патетики скрыть явные каверны в образе Хозяина «Народной воли». Их коллективный труд «Народоволец А. Д. Михайлов» [20] не был поддержан даже советской властью.

Александр III Романов, похоронив опасного персонажа, завершил свое восхождение на российский трон, подведя черту под взаиморасчетами с заинтересованными сторонами, и мог спокойно обратиться к другой немаловажной проблеме — укрепления положения ветви малоизвестного барона де Гранси на могучем дереве семейства Романовых.

Управление Россией при Александре III почти безоговорочно признается всеми историками успешным, и прежде всего ввиду отсутствия в этот период войн и региональных военных действий. Только на этом основании император Александр III заслужил прозвище «миротворца». Все публикации последнего времени — это своеобразный коллективный панегирик одному из самых одиозных правителей России, растоптавшему все реформы Александра II, извратившему российскую внешнюю политику и фактически подготовившему будущую европейскую конфронтацию. Вал комплементарных изданий с навязчивой аргументацией в пользу твердого управления и сожалением, что годы, отмеренные Александру III, были короткими, заставляет думать, что имеет место внешний заказ, в расчете на заблуждение неосведомленной публики. Источник подобной литературной активности легко вычисляется по огромному желанию утвердить образ последних Романовых в качестве незаслуженно пострадавшей стороны, а императора Александра III — бесспорным лидером, которого безвременно призвал к себе Господь.

Наряду с литературой явно комплементарного характера имеются и труды, написанные без оглядки на мнимое величие и опирающиеся на реальный контекст, и упрямые факты, без которых не бывает настоящей исторической науки.

Вопиющая посредственность во всех своих проявлениях, Александр III тем не менее обнаруживал в некоторых принципиальных моментах удивительную осторожность, вовсе не свойственную по-настоящему глупым людям. В такие моменты в действие вступала какая-то посторонняя сила, корректировавшая его поведение и определявшая конечный результат. Такой движущей силой в жизни Александра III, а впоследствии и его сына Николая, была супруга, императрица Мария Федоровна. Дочь датского короля Кристиана IX и королевы Луизы, урожденная принцесса Дагмар, была четвертым ребенком в королевской семье. Своих трех дочерей родители воспитывали в строгости и дали им неплохое образование, нацеленное на будущее серьезное замужество. Девушек обучали, кроме обычной грамотности, иностранным языкам, музыке и рисованию. Такой практицизм родителей дал свои плоды, и все три дочери датского короля были отлично пристроены во владетельных европейских домах. По явным отличительным качествам король Христиан IX называл своих дочерей: «Красивая», «Добрая» и «Умная». Как и принято в старых, добрых сказках, старшую «Красивую» Александру получил принц Уэльский Александр; младшая «Добрая» Тюра досталась герцогу Кумберлендскому Эрнсту, ну а для средней дочери Дагмар удалось организовать помолвку с русским цесаревичем Николаем, старшим сыном императора Александра II.

Все складывалось как нельзя лучше, если бы не болезнь цесаревича Николая, начавшая вдруг быстро прогрессировать. Цесаревич угас в апреле 1865 года в Ницце, где многочисленные врачи пытались его спасти от тяжкого недуга. Наследником русского престола по закону стал его брат Александр, которого совсем не готовили к участию в управлении. На простом языке это означает, что Александр получил формальное образование, регулярно посещая учебные кабинеты Зимнего дворца. Специальными знаниями не обладал, писал, делая смешные ошибки, и лучше всего усвоил язык и манеры гвардейского офицерства и полковые порядки. По тем временам этого было более чем достаточно. Что касается принцессы Дагмар, то она подходила в качестве невесты цесаревичу Александру почти идеально, но по соглашению родителей огорченной смертью жениха девушке дали небольшое время для грусти и привыкания к новому облику жениха. Специально прибывший в Данию цесаревич Александр в июне 1866 года официально был помолвлен с принцессой Дагмар и, как говорят, торопил родителей со свадьбой.

Вскоре Дагмар утешилась настолько, что смогла написать своему новому жениху несколько строк, проникнутых новым красивым чувством:

«Мой милый душка Саша! Я даже не могу описать, с каким нетерпением я ждала твое первое письмо и как была рада, когда вечером получила его. Я благодарю тебя от всего сердца и посылаю тебе поцелуй за каждое маленькое нежное слово, так тронувшее меня. Я ужасно грустна оттого, что разлучена с моим милым, и оттого, что не могу разговаривать с ним и обнимать его» [21].

Как известно, Дагмар была большой мастерицей писать письма, правда, делала это только на французском языке. Что касается ее нового жениха, эпистолярный жанр не был его излюбленным коньком, и можно себе представить, какие муки творчества испытал Александр, трудясь над первым письмом своей невесте. Так или иначе, цесаревич Александр Александрович вытянул свой счастливый билет в лотерее невест. Вместе с цесаревичем «Умная» принцесса Дагмар стала самым ценным приобретением для всей ветви барона де Гранси, удержав ее в ранге императорской фамилии во все времена, вплоть до краха 1917 года.

По приезде в Россию в сентябре 1866 года Дагмар приняла православие и стала великой княгиней Марией Федоровной, а вскоре и супругой наследника. Под этим именем она и вошла в русскую историю, став самым ярким представителем последних Романовых, сделавшей все от нее зависящее для предотвращения их бесславного конца. Настоящая ее роль в последующих событиях еще мало изучена, но и то, что известно, дает основание полагать, что эта миниатюрная женщина вовсе не была статистом на крутых поворотах текущих событий и имела смелость брать на себя руль управления. Ее бесспорный практический ум позволял ей это делать, оставаясь в тени, не выходя на передний план, избегая ненужной демонстрации.