Мадам опять вздохнула:

– Мы, судьи, смогли бы справиться и вдвоём. Но что если наши решения не совпадут?

– Вы могли бы судить по тому, кому громче аплодируют, – предложила Сильвия. Она подмигнула Агнессе, и Максимилиан подумал, что она предложила это, так как знала, что зрителям больше нравятся Майнет и Альберт.

– Ну, я поговорю с Пьером, – рассмеялась мадам. – Но уверена, что он не одобрит такое решение. Если бы мы сами могли найти другого судью, а не предоставили это ему. Может…

– Месье Лаврош! – воскликнула Агнесса. – Он бы идеально подошёл!

– И он очень справедливый, – поддержала её Сильвия.

Мадам задумалась.

– Хорошо бы. Мне будет не хватать мадам Бельфорте. Она так объективно судит, а Пьер в роли главного судьи просто невыносим. Он хочет, чтобы все афиши для завтрашнего концерта переделали, и его имя стояло в первом ряду, и требует, чтобы в его гримёрке каждый день ставили свежие цветы. Он безумно хотел быть главным судьёй. Это такая честь. Думаю, он ради этого пошёл бы на всё. Он был в ярости, когда выбрали мадам Бельфорте, а ведь она гораздо лучше. Он такой высокомерный. Вечно твердит, что в конкурсе должны участвовать только члены лучших семей. И хотел бы вернуть плату, чтобы остались только самые богатые участники.

Максимилиан задёргал хвостом. Он встретился взглядом с Оскаром и приподнял бровь. Если Пьер так стремился стать главным судьёй и так недоволен назначением мадам Бельфорте, значит, имел прекрасный мотив для того, чтобы напугать её и отстранить от судейства. «Наконец-то, – подумал Максимилиан, – у нас есть подозреваемый».

На следующее утро мадам Эмеральда собрала их для особенного зрелища. Наступил последний день конкурса, в который должны пройти сразу два концерта. И один из них – в самом большом парке Парижа. По пути туда, пока мадам болтала с Агнессой и Сильвией, Максимилиан поделился своими подозрениями с Оскаром. Он целую ночь обдумывал всё, глазея из окна отеля на прекрасные огни города, и у него возникло несколько идей.

– Пьер наверняка стоит за похищением Пеппи, – провозгласил он. – Мадам сказала, что он не чаял избавиться от мадам Бельфорте, и ещё он не хочет, чтобы победила Майнет. Если он планировал заменить мадам Бельфорте на кого-нибудь такого же заносчивого, как он сам, то ему нужно было сделать это до сегодняшнего концерта.

Оскар нахмурился.

– Но ты же сказал, что Пьер находился за судейским столом, когда всё произошло. Значит, за кулисами скрывался не он.

– У него наверняка есть помощник, – предположил Максимилиан.

Какая-то мысль крутилась у него в голове. Он был уверен, что упустил какие-то улики и совпадения. Тот, кто воровал кошек, был невысок и лёгок, раз смог забраться по глицинии, хорошо знал о расположении комнат в домах и о том, как в них проникнуть. Кончик хвоста Макса зачесался, когда он вспомнил о фотографиях пропавших котов. Что в них было такого, что привлекло его внимание? Он закрыл глаза и мысленно представил их. На каждом фото кошка сидела на мягкой подушке или на диване, каждое было вставлено в красивую рамку, и в углу…

– Я знаю, кто похититель! – выдохнул Макс так, что Оскар даже подпрыгнул. – Ну, я почти уверен. Вот те фото, всех похищенных, в газетах – ты их хорошо рассмотрел?

Оскар кивнул.

– Мне они показались обычными портретами напыщенных котов, – ответил он. – А что?

– Подпись в углу, – проговорил Макс. – Везде одинаковая, с большой угловатой буквы в начале, и какой-то длинной тонкой посередине…

Он замолчал, но Оскар с готовностью закивал.

– Ты прав, мой друг, ты прав. Их все сделала Зели!

– А если она фотографировала всех пропавших котов… – размышлял вслух Максимилиан.

– Значит, она побывала в домах до их исчезновения, и у неё была прекрасная возможность выяснить, когда хозяева кошек будут отсутствовать!

– И разобраться, в какое окно лучше всего залезть.

– И она небольшого роста – смогла бы взобраться по глицинии!

Максимилианов хвост вибрировал, как антенна. Они вплотную приблизились к разгадке этой тайны. Наверняка это была рука Зели за кулисами в театре.

– Ну и каким образом здесь замешан Пьер? – спросил Оскар.

Максимилиан задумался. Мог ли Пьер оказаться невиновным, или они с Зели сообщники? Коту не хотелось так сразу освобождать Пьера от подозрений. У него был мотив для похищения Пеппи, и он явно ненавидел котов, что само по себе было достаточным основанием для того, чтобы считать его преступником.

– Есть только один способ выяснить это, – сказал он. – Мы должны попытаться проследить за ним во время дневного концерта, и не упустить ни одной улики.

Их автомобиль свернул в парк и остановился возле сцены, которая находилась в окружении роскошных розовых кустов. Ряды белых деревянных стульев располагались полукругом, и каждый стул украшал атласный бант и маленький букетик ландышей. Прибыл оркестр, но для музыкантов выделили слишком мало места. Приготовления к концерту обернулись полной неразберихой, когда пытались всех рассадить и пересадить. Трубачи спорили с виолончелистками по поводу того, кому нужно больше места. Первые скрипки ссорились со вторыми скрипками из-за того, кто из них должен располагаться ближе к дирижёру. А литавры вообще оказались брошенными, потому что музыкант отправился покупать себе мороженое.

Это была идея мадам Бельфорте – провести один из концертов на свежем воздухе, для тех, кто не смог достать билеты в концертный зал и чтобы проверить силу голоса конкурсантов. Но поскольку сейчас мадам отсутствовала, приходилось заниматься организацией самим, а времени оставалось всё меньше, так что никто не заметил, как Максимилиан и Оскар скрылись в зарослях и отправились на прогулку по парку, по пути обмениваясь идеями.

Стоял чудесный весенний день, множество гуляющих наслаждались прекрасной погодой и любовались украшенными мостиками или располагались на отдых у прудов и клумб с розами. Максимилиан и Оскар уходили всё дальше от сцены, надеясь найти укромный уголок, но казалось, что в парк прибыла половина Парижа. Когда коты свернули с аллеи, огибавшей вольер со щеглами, они оказались на широкой лужайке. Здесь не было ни фонтанов, ни пагод, ни искусственных озёр с лебедями. Вместо этого здесь были воздушные шары – много ярко окрашенных шаров, каждый размером с лондонский омнибус. Они возвышались над котами, и к каждому была прикреплена плетёная корзина, с которой свисали верёвки и полотняные мешочки, и вокруг каждого хлопотали их команды, громко переговариваясь, залезая в корзины и вылезая из них. Пламя гудело в горелках, которые направляли горячий воздух в оболочку шаров, и те подпрыгивали, натягивая толстые канаты, удерживающие их на земле.