– Бумаги на стол!

Женщина на подгибающихся ногах прошла в кабинет, аккуратно положила папку на край стола и выпорхнула обратно. Только накрепко закрыв за собой дверь в кабинет начальника, почувствовала себя в относительной безопасности.

Глеб запустил пальцы в волосы и взъерошил безукоризненную прическу. Ему стало неловко, когда он заметил побледневшее лицо немолодой женщины. Она ведь не виновата, что у него нелады в личной жизни… Личной жизни? С каких это пор отказ шлюшки переспать с ним стал называться крушением личной жизни? Пытаясь прекратить нескончаемый спор с самим собой, Глеб усердно вчитывался в принесенные документы. Поняв, что не может разобрать ни строчки, поскольку голова накрепко занята другим, разозлился на весь белый свет. Чтобы развеяться, отправился на объекты и дотошно инспектировал их до позднего вечера, нагнав изрядного страха на прорабов и строителей.

Вспомнив, что холодильник девственно чист, по дороге домой заскочил в универсам. У входа наткнулся на угрюмую фигуру охранника. Мельком взглянул на него, узнал уволенного им Пашу Строгова и внезапно почувствовал жгучий стыд. По сути, они товарищи по несчастью, только тот не пал так низко, как он. Подошел к Павлу, поздоровался. На вопрос «Как жизнь?» тот прямо ответил:

– Да так себе. Я понял, Глеб Владимирович, вы были правы – нечего придавать большое значение этим бабам. Любовь – это просто блажь для слабаков.

Глеб нервно задергал уголком рта. Да уж, как говорится, не в бровь, а в глаз… С трудом признался:

– Я просто ничего не понимал тогда, Павел. Кстати, твое место – вакантное, если хочешь, возвращайся…

Паша обрадовался:

– Правда? Вы на меня больше не сердитесь?

Глеб хлопнул парня по плечу, подтвердил:

– Конечно нет! Выходи на работу в понедельник, если сможешь! – и, чтобы не чувствовать себя ослом, проворно вышел.

Сел в машину, с раздражением вспомнил безапелляционного самоуверенного типа, каким был еще недавно. С каким гонором он учил жить окружающих, убежденный в том, что знает жизнь лучше других! И вот результат: сидит по уши в помойной яме и не знает, как из нее выбраться…

В ставшем уже привычным унылом настроении приехал домой и только тогда вспомнил, что забыл купить продукты. Тоскливо пошатался по квартире, лег спать голодным, дуясь на всех на свете, а особенно на девицу, доведшую его до такого состояния.

У Константина, наоборот, после откровенного разговора с шефом настроение было расчудесным. Не терпелось переговорить с кузиной, но нескончаемой чередой шли посетители. Дождавшись перерыва, позвонил Оле на работу и весьма настойчиво пригласил вечером в гости. Девушка поинтересовалась:

– Зачем, Костя?

– Шеф сегодня спрашивал о тебе.

Голос у кузины сразу стал настороженным, даже малость испуганным:

– О чем спрашивал?

Костя заговорщицки сказал, поглядывая на двери:

– Вот приедешь и узнаешь! Это не телефонный разговор! – и тут же бросил трубку.

После работы Константин с женой и кузиной сидели на кухне своей новой квартиры, попивали чай с тортом и обсуждали сложившуюся ситуацию. Глава семьи, желчно посмеиваясь, доложил:

– Шеф сегодня заподозрил меня в измене. Причем изрыгал клубы дыма, как добротный паровоз. Наверное, стоило ему сказать, что ты моя двоюродная сестра и ничего недостойного между нами нет, но он всегда такой праведный, так осуждает мужиков за их жеребячьи повадки, что уж очень захотелось посмотреть на него самого в гоне. Хотя… мне его даже несколько жалко стало, уж очень вид у него потрепанный, загнанный даже.

Оля с Ириной понимающе переглянулись. Оля отпила чаю из голубой чашечки тонкого фарфора и задумчиво потерла висок тонким пальчиком.

– Если честно, он меня просто пугает. Какая-то неуправляемая стихия, вроде тайфуна. Что говори ему, кто я, что не говори, все едино. Я стараюсь с ним не встречаться, это гораздо легче, чем что-то доказывать. Может, не будет меня видеть и просто забудет, что я есть на белом свете? Найдет другой объект для перевоспитания…

Константин согласился:

– Конечно, зачем ему знать истинное положение вещей, пусть хоть немного побудет в шкуре безнадежно влюбленного! Пусть полностью насладится полноценной жизнью настоящего мужчины! Потом беречь будет то, что получит!

Жена с легким звоном поставила чашку на краешек стола и с недоумением спросила:

– А я что, тебе слишком легко досталась? Стоило помучить побольше?

Костя испуганно вскинулся и нервно сглотнул, дернув кадыком.

– Бог с тобой! Надо же учитывать психологические нюансы! Я человек мирный, домашний, и влюбился в тебя с серьезными намерениями, и чепухи разной не предлагал!

Ирина повернулась к подруге:

– А что, Глеб тебе предлагает чепуху?

Оля неопределенно хмыкнула. Как пристойно в устах подруги прозвучало то, что ей предлагал псевдопоклонничек! Даже изящно – «чепуха». Угрюмо подтвердила:

– Конечно. И ничего больше.

Подруга нахмурилась и сурово отрезала:

– Тогда это тебе абсолютно ни к чему!

Оля согласилась, низко склонив пепельную головку:

– Конечно. Но давайте забудем об этом гнусном типе. Мне ведь на этой неделе ехать в мой первый настоящий отпуск! На Черное море!

Ирина завистливо вздохнула:

– Вот здорово! Я сегодня специально посмотрела, какая погода на Кавказе. Тепло, сухо, чего еще желать! Накупаешься, позагораешь! Хоть отдохнешь впервые за свою жизнь!

Ольга светло улыбнулась, мечтательно посмотрела в окно.

– Да, наконец-то увижу, какое оно на самом деле, Черное море, а то моря с океанами только по телевизору вижу…

Допив чай, встала, попрощалась. Костя тоже вскочил, лихорадочно стал шарить по карманам в поисках ключей от машины. Жена, посмеиваясь, указала на буфетную полку, куда он их забросил, придя с работы. Схватил ключи, ринулся к дверям, крича на ходу:

– Подожди, я тебя отвезу!

Ольга решительно отказалась:

– Я и сама прекрасно доберусь! Погода чудесная, хоть по парку погуляю. Посмотрю, какое нынче лето в городе, а то вижу его только из окна «скорой». Ну, пока!

Быстро вышла, не дожидаясь замешкавшегося хозяина, зашагала по улице. Минут через десять дошла до парка, села отдохнуть на скамеечку под густой, развесистой липой. Мимо взад-вперед гуляли тесно прижимающиеся друг к другу влюбленные парочки, и девушке вдруг остро захотелось, чтобы и ее кто-нибудь обнимал также властно и нежно. Перед глазами совершенно внезапно возникло напряженное лицо Глеба, ей стоило большого усилия прогнать это ненужное видение. Какая глупость: думать о человеке, который считает ее потаскушкой и желает одного – переспать с ней и тут же выкинуть из головы!