– Я думала, несколько цветных акцентов оживят кухню.

Мила не сказала, как рассчитывала на то, что это порадует его отца. Грег по своей натуре был молчуном. Она ни на что не претендовала, понимая его состояние. Он часто грустил, никогда не говорил с ней о жене. Каков отец, таков и сын. Однако Мила чувствовала, насколько сильно он тосковал по ней. После того как собственный сын оставил его, он стал еще более угрюмым, а порой по-настоящему злым.

Мила подняла глаза на мужа. Выражение его лица было неоднозначным.

– Теперь понятно. Я уж подумал, что отцу стали нравиться веселенькие цвета.

Он кивнул на насыщенно-розовые занавески на окне.

Мила улыбнулась:

– Со временем ему действительно стало это нравиться. Сначала, конечно, он хмыкал и пыхтел, потом увидел, как это нравится мне. А для меня это было своего рода творчеством, успокаивало. В конце концов он сдался.

Стена была украшена мозаикой, которую она сделала собственными руками. Получилось неплохо. Это посоветовал врач, которого она посещала, пока восстанавливалась. Мила может гордиться собой.

– Тебе это помогало?

Он спросил едва слышно. Она что, ослышалась? Мила не собиралась обнажать перед ним душу, не хотела, чтобы он выспрашивал о том времени, которое ей так хотелось забыть.

– Это занимало ее достаточно, чтобы отвлечься от горьких мыслей.

Мила отвернулась.

Джордан понял намек. Через несколько минут она услышала, как наверху включился душ, и вздохнула с облегчением.

Он пытался влезть ей в сердце. Это легко удавалось в прошлом, когда одного взгляда было достаточно, чтобы она решила, будто может стать такой, как ему нужно.

Мила вздохнула и проверила пиццу. Тогда она была молода и по уши влюблена. Теперь знала, как должно быть на самом деле, научилась защищаться и не позволит ему снова влиять на себя.

Руку пронзила боль. Мила закатила глаза и подставила ладонь под холодную воду. По неосмотрительности она взялась рукой за противень. Ожог неприятно саднил. Она ринулась в ванную за аптечкой, но слишком поздно поняла, что Джордан еще там. Распахнув дверь, Мила увидела перед собой его широкую спину и густо покраснела.

– Прости, я совсем забыла.

Его тело стало более рельефным, чем она помнила. На плечах и руках четко просматривались мускулы. Ее опалило огнем. Прочистив горло, она напомнила себе, что видела его в еще более пикантных ситуациях, нежели после душа, целомудренно обернутого белым с розовыми цветочками полотенцем. Не из-за чего так переживать.

– Прости, но мне нужна аптечка.

Поразительно, с каким спокойствием она говорила с ним, указывая на шкаф, хотя и утратила самообладание, когда он взял ее руку в свою и с озабоченным видом осмотрел ладонь.

– Что случилось?

– Я просто обожглась. – От внезапного прикосновения, Мила растерялась.

Джордан стоял слишком близко.

– Не очень-то ты умелый повар, как я посмотрю. Удивительно, как тебе удалось пораниться, разогревая готовую еду.

Он заставил ее войти с ним в душную ванную, где все еще клубился теплый пар.

У нее не было выхода. Она терпеливо ждала, пока он достанет аптечку. Джордан нанес немного охлаждающего геля на ожог. Мила ощущала аромат геля для душа. Джордан не сменил его после расставания.

Внезапно она почувствовала, как истосковалась по нему, и попятилась.

– Все нормально. Дальше я сама.

Схватив аптечку, она торопливо ретировалась в кухню. Не важно, заметил ли он, главное – оказаться как можно дальше.

– Тебе удалось связаться с Лулу?

Джордан никак не ожидал, что Мила так смутится, увидев его в полотенце. Взгляд, который она бросила на него, убегая, был полон страсти – лейтмотива их отношений. Его тело среагировало соответственно. Правда их отношений в прошлом, тем не менее он подмечал знакомый мягкий изгиб ее щеки, а порой даже легкий румянец, появлявшийся на щеках.

– Да. – Ее голос показался ему чуть хриплым. Возможно, она не успокоилась до конца. – Она приедет завтра.

Джордан отвлекся от изучения темных завитков волос, выбившихся из прически. Ее руки дрожали, когда она передавала ему тарелку. Что-то внутри его оборвалось.

– Ты нервничаешь.

– Из-за встречи с ней?

Она взяла бокал и тарелку и прошла мимо него в гостиную.

Они сели напротив друг друга. Мила могла легко сбить его с толку.

– Нет. Все будет хорошо.

Улыбка тронула ее губы.

Джордан чувствовал, что она притворяется, однако не понимал зачем.

– Да?

– Конечно. Просто последний раз мы общались год назад.

Мила отчаянно пыталась убедить в этом себя или его?

– Тогда в чем дело? Что тебя тревожит? И не говори, что все в порядке, я же вижу, это не так.

– Тут нет ничего такого.

Она потихоньку крошила пиццу. Джордан чувствовал раздражение, но вместе с тем не хотел на нее давить. Его мучило не просто любопытство, он хотел помочь.

Он ничего не сказал, продолжал молча жевать, ожидая, что она заговорит первая. Постепенно на ее тарелке осталось только тесто, вся начинка лежала в стороне.

– Я должна извиниться.

Джордан был горд собой. Его терпение увенчалось успехом.

– За что?

– Я почти перестала общаться с ней.

Она старательно отводила глаза.

– Понимаю, тебе было тяжело.

– Да, но в подобных ситуациях следует искать поддержки, а не отворачиваться от немногочисленных друзей, – горячо возразила она и поднесла руку к губам так, словно наговорила лишнего.

После несчастного случая Джордан чувствовал себя так же. Но означают ли ее слова то, что она сожалеет, что оттолкнула и его?

– Уверен, Лулу поняла бы.

– Может быть. Может быть, я именно этого и ждала.

Теперь они говорили друг о друге, но у Джордана не хватило духу вывести ее начистоту.

– Нужно было поговорить. Как она могла это знать?

– Она моя подруга.

«А ты мой муж».

– Она должна была понять.

«Ты должен был остаться».

– Мила, люди не умеют читать мысли друг друга. Нужно общаться.

– Важно что-то проговаривать вслух?

Он чувствовал, что она едва сдерживается.

– Как, например, если ты пообещал, что будешь рядом, пока смерть не разлучит нас. Эти слова нельзя взять обратно? – Она вопросительно подняла брови в ожидании ответа.