– Вика? – Алина осторожно дотронулась до её острого колена. – Расскажи. Я не буду злиться.

– Я… Я не хотела… – Голос девушки дрожал и срывался. – Я правда не хотела…

– Тогда зачем?

– Прости.

Алина помолчала немного, надеясь, что Вика что-нибудь добавит, но этого не произошло.

– Тебя заставили?

– Нет.

– Вика, я же вижу. Я правда никому ничего не расскажу.

– Нет. Не могу… – Несколько слезинок упало на драные джинсы. – Не могу… Не могу. Не могу!

Викины губы подёргивались, а руки тряслись. Алина поняла, что всё равно толку не добьётся, к тому же и свидетелей слишком много, поэтому хотела было встать, но её остановили:

– Я не хотела этого делать. Алин, меня заставили. Не могу ничего рассказать, но ты осторожнее… Она на многое способна.

Алина легонько сжала Викину ладонь, встала и направилась к компании друзей, в которой, возможно, притаился враг. Конечно же, догадаться кто это было несложно, вот только доказательств нет, а вика слишком напугана. Что ж, торопиться не стоит. С другой стороны, а нужно ли вообще во всё это лезть? Скоро начнётся учёба и будет не до прогулок по вечерам. Наверное, лучше всё оставить так, как есть.

– Она ничего не сказала, – как можно громче объявила Алина и добавила: – Закроем тему – она извинилась.

Помахав на прощание молодым людям, девушка взяла Пашку и утащила его с собой. К немалому возмущению Юли.

– Вика правда ничего не сказала? – понизив голос, поинтересовался парень.

– Почти. Её заставили. Не знаю как, но Вика сказала, что «она» на многое способна.

– «Она»? – Пашка прихлопнул комара на предплечье.

– Да, – кивнула Алина. Её почему-то в этот вечер насекомые облетали стороной. – Имени Вика не назвала, но я догадываюсь, о ком она.

– Юлька, да?

– Да, думаю, да.

– Они же подруги!

– Ох, Паш, в этом я совсем не уверена.

Сквер остался позади, а с ним и неприятное чувство, что вокруг следят. Алина вздохнула свободнее, расправила плечи, и даже прохлада словно отступила.

– Кати опять не было, – произнесла вдруг девушка.

– Ну и что?

– Ты не думаешь, что ей плохо?

Пашка расхохотался, обнял подругу за плечи и порывисто чмокнул в макушку.

– Ты чего? – опешила девушка.

– Ой, Алинка, не могу с тебя! У самой проблемы, а она о других волнуется!

– Нет у меня проблем, – пробормотала она, высвободилась из объятий друга и, не оглядываясь, пошла к дому.

А Пашка, то и дело посмеиваясь, последовал за ней.

Проснувшись рано утром, что уже само по себе было подвигом, Вера Георгиевна вышла на лоджию и по-детски принялась тереть ладошками глаза – так удивилась она тому, что увидела. Впрочем, проморгаться пришлось и дворнику дяде Васе – у тёти Любы сегодня был выходной, – потому что Верочка, как мужчина сам её и называл, вышла в своём обожаемом костюме Евы.

Опомнившись, женщина тут же накинула на себя длинную футболку – как раз сушилась на лоджии, – и чуть ли не свесилась через окно. Как Вера Георгиевна ни старалась разглядеть надпись на дороге, не могла. А как слова разглядишь, если ничего нет! Зато пахло свеженьким асфальтом – хоть ты окна закрывай!

– Алин! – обернувшись, прокричала женщина. – Беги скорее сюда!

Вера Георгиевна нисколько не сомневалась, что дочь в это время не спит.

– Мама, что случилось? – Алина была тут как тут.

– Иди быстрее сюда! – Вера Георгиевна поманила её к себе и указала пальцем на дорогу. – Видишь? Видишь?

– Вижу, – кивнула девушка. – С шести начали. Я уже не спала.

– И ты знала?! Почему меня не разбудила?

– А зачем? – Алина пожала плечам и вернулась в зал.

– Как – зачем? – Мать шла за ней по пятам. – Мне же интересно! Кто? Когда? Как? Почему?

Девушка остановилась и осмотрела взбудораженную женщину с ног до головы.

– Мам…

– Чего?

– Футболка только верхнюю часть прикрывает. Надень ещё что-нибудь, пожалуйста.

Вера Георгиевна фыркнула и, громко топая, чтоб соседям жизнь малиной не казалась, убралась в свою комнату.

А ровно в восемь, когда Семёновы как раз закончили завтракать, в дверь их квартиры позвонили.

– Кто это? – Вера Георгиевна посмотрела на дочь так, словно та должна была знать ответ.

Девушка лишь закатила глаза и пошла открывать. И немало изумилась, когда в «глазок» увидела розовые волосы. Однако Вика пришла не одна.

– Здравствуйте! – Алина пропустила в квартиру пожилую пару и их дочь.

– Доброе утро! – Валерия Степановна не смела поднять глаза. Её муж, Семён Геннадьевич тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Вика же, опустив голову, пряталась за их спинами.

– Здрасссте… – Вера Георгиевна тоже решила поприветствовать гостей.

Дружбу она с родителями никогда не водила – здесь сказывалась разница в возрасте, – но знакома с ними была. И отлично помнила, как все обомлели, когда у пятидесятилетней Валерии Степановны родилась дочь. Беременность тщательно скрывали, ведь супруги Астаховы давно перестали надеяться, что у них когда-нибудь появится ребёнок. Вику они считали настоящим чудом, подарком Небес. И хоть сами никогда не были богаты, но единственному чаду отдавали последнее. Впрочем, на всё возрастающие запросы этого всё равно не хватало.

– Мы пришли извиниться за Вику, – Валерия Степановна посмотрела сначала на Алину, а потом и на её мать. – Вы уж простите её! Это наша вина – недоглядели.

Услышав эти слова, Вера Георгиевна едва не поперхнулась. Вот что что, а это точно была неправда. Алина придерживалась того же мнения. Вот в чём могли быть повинны эти люди? В том, что любили свою дочь слишком сильно? В том, что почти ни в чём ей не отказывали? В том, что дали ей свободу? К тому же Алина догадывалась, кто за всем стоит. И её мысли подтвердил Семён Геннадьевич:

– Нам Николай и Анфиса помогли с катком. Мы очень надеемся, что все скоро забудут об этом… об этом.

– Просто так помогли? – ахнула Вера Георгиевна.

И для её удивления была обоснованная причина: Николай и Анфиса Воронины, родители Юли, никогда и никому не оказывали услугу бескорыстно. Даже когда у их племянницы обнаружили серьёзную болезнь, они не дали денег на операцию. Сестре Николая пришлось продать квартиру, чтобы оплатить лечение, а самой с тремя детьми и мужем-инвалидом переселиться к стареньким родителям в деревню. Девочку, увы, спасти не удалось.