«Неужто понял, кто я?» – пронеслась мысль, от которой стало немного не по себе.

Если так, то это может стать серьезной проблемой.

– Пусть ведет себя как хочет, – все же произнес я, разведя руками. – В конце концов, я здесь гость, а он – постоянный житель.

– Очень вредный постоянный житель, – заметила Роза и легонько щелкнула Чочу по затылку.

Чочу оскорбился до глубины души (интересно, где она у черепа?), но сменил гнев на милость.

– Хорошо, посмотрим, как ты будешь себя вести.

Но при этом взгляд не изменился. Не верит. Не исключено, что собрался делать гадости. Ладно, разберемся.

– Прости его, – покачала головой Роза. – Воспитание и Чочу разошлись ровно в тот момент, когда их дороги могли вот-вот пересечься.

– Ничего, переживем, – не стал я зацикливаться.

Пережили Шибальбу, переживем и остальное. В этом я не сомневался. Еще бы поспать, было бы вообще замечательно.

Но тут Роза внезапно огорошила:

– А ты помнишь, как умер?

…Дальнейший разговор пришлось делать вид, что я ничего не помню.

Совсем не помню. И практически валюсь с ног. Роза оказалась девушкой милосердной. Постелила мне в маленькой комнатке, окна которой выходили на ту сторону, где располагалась пустыня. Та самая, по которой идут, чтобы оказаться возле Пирамид Мертвых.

Тьфу, откуда явился, туда и поселился.

Кошмар. Стихами заговорил.

Сразу же я, конечно, рухнул на постель и уснул. Но спустя определенное время внутри словно что-то щелкнуло. Будто кто-то шепнул: «Вставай».

Покрутившись с боку на бок, понял, что не усну. Припомнив парочку родственников птицы чочмо, я натянул выданную Розой одежду и тихонько выскользнул на улицу.

Хорошо, что хозяйка дома – портниха. Одежда нашлась. И, в общем-то, приличная. Темные брюки и рубашка из хлопчатобумажной ткани. Все свободное, отлично сидит. Можно даже немного поправиться.

Вдохнув полной грудью ночной воздух, я осознал, что дальше идти не стоит. Просто надо немного побыть в тишине и подумать.

Устроившись на ступеньках перед входом в дом, я уставился в даль.

Итак, что мы имеем?

Я, Тиош, некогда знатный шкодник с шикарными возможностями, нахожусь в Чиламе. Насколько я помню – это маленький, но вполне уютный городок на берегу Мексианского моря. Здесь тепло, шумно и почитают Муэрте-Катрину больше остальных. Но при этом… как бы это сказать, Оутль – в плане религии – крайне разнообразное место. Здесь не отталкивают чужих богов. Их принимают в одну большую дружную семью. Места всем хватает.

Именно так в свое время приняли меня и Максимона. Мы – разные, словно день и ночь. Но при этом удивительным образом похожи.

Я вдруг осознал, что жутко хочется курить. Мешок золотых и одну прекрасную деву за сигару с нуа-нуа. Боги – богами, а простые радости смертных никто не отменял. К тому же если кто покажет мне бога, который не курит нуа-нуа, не пьет кактусовую настойку и не соблазняет чужих жен и мужей, то слово даю – осыплю золотом с ног до головы.

Я пошевелил пальцами. Тут же возникло слабоватое зеленоватое сияние. Немного продержалось и померкло.

Я нахмурился. Это что за новости? Шибальба так серьезно подточила меня, что теперь не создать и сигары?

Кажется, у меня проблем куда больше, чем я предполагал. Восстанавливаться придется дольше, чем хотелось бы.

И тут же понял, что не особо-то и устал, когда бежал в Чилам. То есть с физическим состоянием все в порядке. А вот с тем, что дает хорошая концентрация койопы в крови – беда.

– Только из Пирамид Мертвых явился, а уже подавай ему всякие чудеса, – проворчал кто-то рядом.

Повернув голову, я увидел оказавшегося рядом Чочу.

Его глаза теперь тускло светились красным. Узоры только иногда вспыхивали алым.

– Когда я сказал, что ты мне не нравишься, то имел в виду, что ты мне очень не нравишься.

– Спасибо, что разъяснил, – поблагодарил я. – А то боялся что-то перепутать.

Чочу фыркнул.

Возле меня неожиданно оказалась сигара, завернутая в треугольный лист нуа-нуа. Вопросительно приподняв бровь, посмотрел на череп. Тот снова фыркнул. Видимо, это означало: кури на здоровье, чтоб ты сдох.

– Ты лапушка, – заметил я и подобрал сигару.

А вот чтобы ее зажечь, койопы вполне хватило. Дурманный аромат тут же начал подниматься в небо. Затянувшись сладковатым дымом, я понял, что Чочу не такая уж зараза, какой хочется казаться. Нуа-нуа явно из личных запасов.

– Не подлизывайся, – мрачно ответил Чочу. – И давай сразу к делу. Что тебе нужно от Розы?

Я чуть не закашлялся. Отец Земной и все его бесконечные любовницы! Ну что за вопросы?

– Ничего. Если ты заметил, я всего лишь ее подопечный.

Сказал, в общем-то, правду. Если я еще хоть как-то предполагал, что окажусь в теле человека из другого мира, то точно понятия не имел, к кому меня выведет. И то, что это оказалась симпатичная и добрая Роза, всего лишь большая удача.

– Я много чего заметил, – мрачно сообщил Чочу. – Как-то не слишком ты удивлялся всему тому, что она рассказывала. Да и меня быстро услышал. А еще, несмотря на твою перекошенную рожу, ясно, что ты не простой смертный.

– Тебе говорили, что твоя манера делать комплименты просто сногсшибательна?

– Череп не всех располагает к беседам.

– Кто бы мог подумать!

Чочу задержал на мне взгляд. И пусть нельзя как-то прищурить пустые глазницы, но я готов был поклясться: щурится и проклинает меня.

Да, точно. Вон как щекочет плечо. Легонько смахнув бытовое проклятие, я только улыбнулся. А потом снова затянулся сигарой.

– Послушай, кое в чем ты прав. Но могу хоть завтра пойти в любой храм… Пусть это будет бог, которому ты доверяешь, и поклясться.

– Поклясться в чем?

– Что не собираюсь причинять вред ни Розе, ни тебе.

Он задумался. Кажется, такой поворот дел его устраивал. Правда, глядя на эту костяную физиономию, я прекрасно понимал: просто не будет. Но лучше так, чем все время ожидать подлянки.

– Договорились, – наконец-то согласился Чочу. – Как раз совсем скоро Карнавал Мертвых. В эти дни каждая клятва становится нерушимой.

Я посмотрел на медленно поднимающийся от кончика сигары дымок.

– Принято.

– Так кто ты на самом деле?

– А ты, Хранитель? Что делаешь ты в доме хозяйки ателье по пошиву одежды?

Чочу явно хотел сказать какую-то гадость, но резко закашлялся.

Я сбил переливающийся зеленоватым светом пепел на землю и невинно посмотрел на череп.