— Мама доедет на машине до парома, пересечет озеро, оттуда недалеко до дома моего друга. Пока она заберет Карло с детского праздника, и они переправятся через озеро пройдет… скажем, час или немного больше.

Миранда кивнула.

— Мне очень нужно побыть одной. Я бы хотела прилечь. Где мне можно поспать немного?

— В твоей спальне…

— Нет, — решительно сказала она. — Тогда я не проснусь. В каком-нибудь удобном месте, где можно свернуться калачиком в кресле.

— Тогда в библиотеке, — быстро сказал Данте. — Там тебя никто не побеспокоит, и ты можешь прилечь на диван. Позволь мне?..

— Нет! — Он протянул руку, как будто хотел поддержать Миранду. Она отшатнулась. — Покажи, куда мне идти.

— Конечно.

По крайней мере, Данте, кажется, понял, что у нее вырвется вопль, если он прикоснется к ней, или снова начнет ругать. Ей нужно, чтобы ее хотя бы на некоторое время оставили в покое, и дали возможность осмыслить то, на что она согласилась.

В этот момент Миранда споткнулась, и Данте мгновенно протянул руку, чтобы поддержать ее. На миг она замерла в опасной близости от него, и каждой клеточкой своего тела она молилась о том, чтобы упасть в его объятия, но Данте уже нетерпеливо показывал ей путь, словно ему тоже не терпелось остаться наедине со своими мыслями.

Где-то вдали послышался знакомый пронзительный голос.

— Лиззи! — в смятении простонала Миранда.

— Я возьму ее на себя. Она может остаться здесь на ночь, а рано утром я посажу ее на самолет. Оставь ей записку.

— Спасибо, — прошептала Миранда и позволила отвести себя в библиотеку, где торопливо написала записку сестре и отдала ее Данте.

Она скользнула взглядом по стенам. Ряды книжных полок доходили до высокого лепного потолка. Фолианты, почти все в кожаных переплетах, вероятно, представляли собой ценные антикварные издания.

Казалось, что все в доме подчеркивает, недавно приобретенные Данте, богатство и власть. Куда бы Миранда ни бросила взгляд — на мебель с позолотой, фарфор, хрустальные люстры, потолки, украшенные фресками — она повсюду находила все новые подтверждения огромного наследства семьи Северини. И когда-нибудь владеть всем этим богатством будет Карло.

Ее работа будет заключаться в том, чтобы сохранить в нем человеколюбие. Благожелательное отношение к людям. Дать ему знание о другом мире, в котором нет этой изысканной, утонченной атмосферы. Да. Ей предстоит играть важную роль. И Данте следует примириться с этим.

Миранда подошла к дивану, обтянутому кремовой кожей, и ее измученное тело с облегчением погрузилось в его мягкие глубины. Притянув к себе несколько шелковых подушек, она подложила их под ноющую спину и сбросила туфли.

Данте, молча, протянул ей стакан воды, которую он налил из хрустального графина, и тихо вышел, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь, и оставив Миранду в полной тишине.

Теперь можно расслабиться. Кажется, каждая косточка в ее теле вот-вот лопнет от боли. Все мышцы ноют от напряжения. Миранда вяло подняла руку и потерла лоб, затем приложила холодный стакан к вискам.

Как трагически изменилась ее жизнь! Просто невероятно! Ей, на самом деле, придется жить здесь, как жене графа. Она — графиня!

— Господи, помоги мне! — прошептала она. — Дай мне силы, ради Карло!

Представив радостное личико сына, Миранда счастливо улыбнулась.

— О, мой дорогой! — пылко прошептала она. — Скоро, очень скоро мы увидимся! — и, успокоенная этой мыслью, погрузилась в сон.

* * *

Когда Миранда проснулась, было темно. Слабый лунный свет серебрил мраморный пол, превращая его в большое озеро.

Ее немедленно охватила тревога, и она резко села. Уже ночь? Она поспешно взглянула на светящийся циферблат своих часов. Десять.

Миранда оцепенела. Она проспала четыре часа. Данте не сдержал обещания! Он не привез Карло! У нее вырвался громкий стон.

Она вскочила и, босиком пробежав по полутемной комнате, выскочила в коридор, ведущий в зал. Шпильки выпали из шиньона, и светлые волосы шелковистым занавесом обрамляли ее испуганное лицо.

— Данте! — закричала она, охваченная яростью и страхом. — Данте!

Миранда услышала, что кто-то бежит. Дверь, ярко освещенной комнаты, распахнулась, и Данте, нахмурившись, поспешно направился к ней.

— Миранда! Тише! Что случилось? — спросил он, внезапно остановившись в полуметре от нее.

— Карло! — с трудом проговорила она и умолкла не в силах говорить.

— Он спит. Ты хочешь увидеть его? — мягко спросил он.

— Почему ты не разбудил меня? — сердито спросила она, когда Данте повел ее к главной лестнице.

— Я вошел в библиотеку, чтобы сказать тебе, что Карло дома, — спокойно сказал Данте. — Но ты так мирно спала… Ты… — он нахмурился, — улыбалась. Но, несмотря на это, у тебя был измученный вид, и у меня не хватило духу разбудить тебя. Прости, если я поступил неправильно, но мама согласилась со мной: одна ночь роли не играет, а вы оба нуждались в отдыхе.

— Из-за моей болезни, — мстительно пробормотала Миранда, отводя волосы за уши.

— Извини. Мне следовало предупредить тебя, что я придумал эту историю, чтобы как-то объяснить твое отсутствие, но я никак не ожидал, что мама появится так внезапно. Когда я неожиданно приехал из Англии с Карло на руках, я не знал, что сказать ей или кому-либо другому. Я просто не мог заставить себя сказать правду, — признался Данте, и его лицо потемнело. — Что бы ни произошло, я не хочу, чтобы наш ребенок когда-нибудь узнал о твоем бесстыдном поведении. Поэтому я солгал.

— Ты не солгал своему шоферу, — Миранда посмотрела ему в глаза.

— Откуда ты знаешь?

— По тому, как он вел себя со мной. Неуважительно.

— Я поговорю с Лука, — спокойно сказал Данте.

— Сделай это. Что именно ты сказал ему? — требовательно спросила Миранда.

— Почти ничего. В тот вечер Лука вез меня и Карло из Малпенсы — миланского аэропорта — после… после того, как я нашел тебя в квартире, — тихо ответил Данте. — Он понял, что я в ужасном состоянии. Развлекал Карло, пел песенки и рассказывал разные истории. Принес кофе с коньяком, купил на заправке игрушку для Карло, чтобы развлечь его. Каким-то образом у меня вырвалось, что ты не верна мне.

— Данте! Как ты мог? — в ужасе вскричала Миранда.

Он нахмурился.

— Лука — один из немногих людей, которым я доверяю, кроме Гвидо, конечно, который никогда не запятнает честь нашей семьи какими-либо разоблачениями. Что касается Лука, жаль, конечно, что мне не удалось держать язык за зубами, но я был вне себя. Но он ничего не расскажет, ради меня. Его отец работал у моего. Лука — мой водитель в Европе с тех пор, как он окончил школу. Он надежный человек, и предан мне душой и телом. Он ничего не скажет даже своей жене. Можешь быть уверена в этом.