Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре я осталась совсем одна. Пламя в чашах заметно поутихло. Мне дали лишь пару минут. Сквозь прозрачные занавески пробивались солнечные лучи, и я двинулась к ним, как во сне, и замерла в полосе света.
Что подумают женихи, когда увидят на полу мое бездыханное тело? Я представила, как ужас на их лицах сменяется ненавистью, а глаза наполняются безумием, когда каждый осознает обман. Устроят ли они битву прямо здесь? Растопчут ли мое тело будто орудие, коим оно и послужило? Или кто-нибудь оттолкнет меня в сторону, мой выполненный долг, мою использованную жизнь?
В мыслях всплыл гороскоп. Вероятно, звезды действительно не ошиблись. Вот оно, супружество, что свяжет меня со смертью. Моя свадьба, пусть и притворная, должна была стать не просто моим концом. Я глубоко вдохнула и ощутила, как тело наполняется спокойствием.
Последнее, что я попробую: сладкий воздух с привкусом жженых трав и ароматных лепестков.
Дрожащими пальцами я выудила флакон из-под браслета.
Последнее, что увижу: дребезжащий огонь и окна, до которых не дотянуться.
Я поднесла флакон к губам. Грудь сдавило, влажный шелк лип к спине и ногам.
Последнее, что услышу: ритм все еще бьющегося сердца.
– Пусть Гаури проживет долгую жизнь, – произнесла я.
Густой яд неохотно стекал с края горлышка, и я запрокинула голову, веки почти сомкнулись…
И вдруг: звон разбитого стекла.
Когда я открыла глаза, в руке уже ничего не было.
Пролитый яд впитался в ковер, тут и там блестели осколки, а сверху их накрывала тень незнакомца.
– В этом нет необходимости, – сказал он.
И вытер руки о ткань угольно-черной курты [14]. Лицо его было частично скрыто соболиным капюшоном, усыпанным крошечными бриллиантами. Я видела лишь острую челюсть, изогнутые, как змея, губы и прямую переносицу. Как и женихи, чужак надел венок из красных цветов. И все это я могла с легкостью забыть, выбросить из головы.
Кроме его голоса…
Он прорвался сквозь сумрак моих мыслей и захватил надо мною власть так же, как голос таинственной ночной гостьи. Но если женщина вызывала ярость, то сейчас все было иначе. Пустота во мне дрогнула и откликнулась на зов тихой тающей песней. Я словно стала стихом из плоти и крови или спрессованным лунным светом – чем угодно, кроме себя самой.
Заговорить я смогла лишь через несколько секунд. К тому времени незнакомец улыбался.
– Кто ты?
– Один из твоих женихов, – ответил он в тот же миг и поправил венок на груди.
Я отступила, подобравшись. Я видела его впервые и знала это наверняка. Он собирался мне навредить?
– Ты не ответил.
– А ты не поблагодарила, – парировал чужак. – Но прежде чем начнешь ругать меня за то, что прервал твою мученическую смерть, лучше выгляни на улицу. И обрати особое внимание на колесницы.
Я покосилась на дверь в переднюю – женихи со слугами могли вернуться в любой момент, – затем, держась подальше от незнакомца, присмотрелась к нижней части колесниц и замерла. То, что я ошибочно приняла за спицы, оказалось копьями, выкрашенными золотом. А под фальшивыми повозками прятались солдаты. Сотни солдат. Я попятилась от окна, сердце колотилось как бешеное. Сколько человек там пряталось? Нет, хуже – сколько солдат Бхарата невольно приняла? Правители соседних стран могли тайком провести половину своих войск через открытые ворота. Я еще раз оглядела колесницы. Армия моего отца превосходила врага численностью, но у женихов тоже было преимущество – внезапность.
Я обернулась к чужаку:
– Это ты все придумал? Спланировал нападение?
– Нет.
Вытащив из волос острую шпильку, я направила ее на него точно клинок:
– Тогда почему не называешь своего имени?
Он поклонился:
– Я раджа Акарана. Но можешь звать меня Амар.
Акарана? Я никогда о таком не слышала, а ведь обстоятельно изучала географию окружающих Бхарату королевств. Но прежде чем я успела что-то сказать, Амар выхватил шпильку из моей руки.
– Поугрожаешь мне потом. Сейчас тебя должны волновать люди снаружи. Они знают о планах твоего отца, так что явились подготовленными.
У меня даже рот приоткрылся.
– Но как ты…
– Мои лазутчики сообщили.
– А раджа знает?
Я представила, как Гаури играет в своей комнате, ни о чем не подозревая.
– Да.
Голова моя разрывалась от вопросов.
– Но?..
– Я послал гонца его предупредить.
– Мне нужно в гарем. Моя сестра в опасности.
Приподняв сари, я повернулась к двери, но в тот же миг королевство содрогнулось от грохота. Колесницы перевернулись. Я так и видела, как распрямляются сидевшие под колесами солдаты, будто обретшие плоть кошмары. По земле оглушительно затопотали сапоги, заскрипели ворота, воздух прорезали крики.
– Надо спешить, – повысила я голос. – Надо их предупредить.
Амар удержал меня за руку:
– Поздно предупреждать. Сражение уже началось.
Я помолчала, стараясь расслышать хоть что-нибудь за шумом крови в ушах. Вдалеке звенело железо, сталкивались щиты, ревели, бросаясь друг на друга, люди. За окном лежали опрокинутые колесницы – расколотые, будто пустая скорлупа.
– Нет времени. – Амар наконец отпустил мою руку. – Раджа лично попросил вытащить тебя отсюда.
– Правда?
Он кивнул. Снаружи все нарастали звуки сражения, и невозмутимо переливались в солнечных лучах парапеты гарема.
– Женщины не пострадают. Этим генералам нужна лишь одна война, так что твоих сестер не тронут, иначе придется отвечать перед королевствами их женихов. Пока мы тут болтаем, гарем охраняют солдаты. – Голос Амара настойчиво прорывался сквозь мои мысли. – Кто будет охранять тебя, если останешься?
Я не знала, что ответить, ошеломленная происходящим за окном.
– Нужно уходить, – не унимался он.
Я понимала, что если останусь, то все равно умру. А вот если уйду, то как минимум смогу жить…
Надежда раскинула в моей груди трепещущие крылья. Как долго я мечтала сбежать из этих стен? И вот, едва не залив эту надежду ядом, я получила шанс. Словно все предыдущие семнадцать лет были лишь подготовкой к этому моменту. Что-то заныло внутри, будто колотая рана, и я с трудом узнала позабытое чувство – то было облегчение. Раскаленное добела, сверкающее облегчение. Голова закружилась, меня накрыло волной слабости, так что даже руки задрожали.