Потом приводились некоторые подробности биографии Хиби, довольно точные, если не считать того, что ее сына назвали Джейсоном, но пока не высказывалось никаких предположений о том, зачем кому-то понадобилось ее похищать. Эти версии появились немного позже. Должно быть, репортеры побывали в доме Джерри Фернала, чтобы добыть фотографию жертвы похищения. Это был хороший снимок, не студийный портрет; камера зафиксировала, как молодая женщина играла со своим малышом.

Я еще не дочитал до конца, а Айрис уже набирала номер брата. После полудюжины звонков включился автоответчик. Моя жена не стала оставлять никакого сообщения, что она могла сказать? Мы пытались поймать Айвора все утро, и в полдень Айрис предложила: «Я думаю, нам следует вернуться».

Мы поехали обратно, не подумав о ланче, прямо на Олд-Пай-стрит. Айрис только что закончила кормить Надин грудью, поэтому мы остановились около какого-то придорожного кафе на шоссе А-12, чтобы дать ей бутылочку и какое-то консервированное детское питание, после этого дочь перестала капризничать и всю дорогу проспала. (Я знаю, что должен рассказывать об Айворе, а не о своей жизни. А вместо этого я слишком много говорю о дочери. В дальнейшем я постараюсь не уделять своей персоне так много внимания, но не могу ничего обещать.) Итак, об Айворе. Да, телефон звонил и звонил, а он не отвечал, потому что был уверен, что звонит Хиби с оправданиями, почему она не явилась, а он все еще был слишком зол и не желал с ней разговаривать. После полудня брат жены вышел за газетой и купил ту, которую читали и мы.

Квартира Айвора была очень элегантна, с большим количеством хорошей ранневикторианской мебели и довольно ценных картин. Его двоюродная бабушка оставила ему дом и значительную сумму денег, он получил это наследство десять лет назад – и Айвор мог не отказывать себе в прихотях. Маниакально аккуратный человек (Айрис ласково называла его мелочно-дотошным), он имел привычку класть все предметы на определенные места, и для каждого предмета в его квартире было уготовано свое. Когда бы мы ни приходили к нему в гости, я никогда не замечал брошенной чашки или стакана от виски.

Айрис обняла брата и крепко прижала к себе.

– Мне так жаль, так жаль, – повторяла она.

Я спросил его, когда он все узнал.

– Всего час назад. Я стараюсь не читать эти проклятые газеты в выходные. Скандалов и грязи мне хватает и на работе. Эту статью я просмотрел прямо у газетного киоска. Господи, мне пришлось выйти и присесть на ограду.

Вот тогда он нам и рассказал. Это заняло немало времени, но, по-моему, ему стало лучше. Где-то в середине своего повествования Айвор решил промочить горло, сообщив при этом, что уже выпил бренди, как только оказался дома, после того как купил газету. Моя жена не позволила ему больше этого делать. Она принесла ему стакан воды и заставила выпить половину. Когда он добрался до конца своей истории, рассказав нам, как вернулся в свою квартиру и лег спать, все еще в ярости, он поднял глаза и сказал: «Господи, бедная малышка Хиби».

Это были единственные слова, услышанные мной от него, которые можно было принять за выражение горя, почти единственные. Я спросил его, что он предпринял. Наверное, рассказал обо всем полиции?

Айвор посмотрел на меня со странным выражением на лице. Конечно, я не мог и подумать, что он просто не мог этого сделать, а брат моей жены не смог скрыть изумления тем, что я вообще задал этот вопрос. Все это я мог с легкостью прочитать на его лице.

– Ну, нет, – протянул он. – Не рассказал, – он повысил голос, внезапно его охватило негодование, он почти злился на меня. – Как ты можешь спрашивать об этом, черт побери?

Айрис стояла на коленях у автомобильного креслица Надин. Она вытерла ей ротик платком, быстро чмокнула в лоб и встала.

– Айвор, я этого не слышала.

– Чего ты не слышишь? – Лицо ее брата застыло, голос звучал резко.

– Ты должен им сказать. И ты еще упрекаешь во всем моего мужа?.. Как тебе вообще пришло в голову ничего не говорить полицейским? Все думают, что ее действительно похитили, полицейские, муж… ее муж, Айвор, ты о нем когда-нибудь думаешь? Ты обязан им сказать, что это ты все подстроил.

– Послушайте, – произнес он, успокаиваясь, – конечно, я думал о полицейских. Если бы это была только авария и они всерьез не рассматривали версию о похищении, я бы пошел прямо к ним. Я бы все рассказал, и плевать на последствия. В этом случае я бы не колебался ни мгновения.

– Что ты имеешь в виду под словом «последствия»? – задала очередной вопрос Айрис.

– Джерри Фернал для начала, и еще тот лживый абзац в «Миррор».

Я спросил у него, что изменилось теперь.

– Это будет не маленький лживый абзац, – ответил Айвор. – Это будет скандальная история на первой странице. Член парламента инсценирует похищение жены председателя благотворительного фонда. Кроме того, уже слишком поздно.

На каминной полке стояли часы, и у него на руке тоже были часы, но он спросил у меня, который час.

– Больше четырех.

– Обо всей этой истории постоянно говорят в новостях. Когда это началось? Наверное, со вчерашней ночи. С раннего утра. Во всех газетах. По телевизору, я думаю, тоже, только я не смотрел его. Они меня спросят, первым делом они спросят меня, почему я рассказал им только сейчас. Я не могу пойти в полицию, Роб. Уже слишком поздно.

Мы остались с ним. Ну, я остался. Айрис вышла и купила хлеба и копченого лосося и приготовила нам сэндвичи. Айвор ничего не ел. Мы включили первый выпуск вечерних новостей, и, разумеется, эта авария была главным событием, с новыми снимками с места происшествия, фотографиями Хиби и, конечно, с новыми подробностями о неудавшейся попытке похищения. Они показали Джерри Фернала. Тот был раздавлен и не пытался скрыть слез и отчаяния в глазах. Он сказал, что не знает, зачем кому-то понадобилось похищать его жену, – преступники должны были знать, что у него нет денег на выкуп. Один журналист даже рассуждал о таинственном человеке, стоящем за этим похищением и, по его словам, бывшем «тайным вдохновителем» этого преступления. Когда мы это услышали, Айвор опустил голову на руки и прошептал: «Выключи этот проклятый ящик».

Намного позже мы отвезли Надин домой. Айрис очень устала, но все равно мы много говорили в тот вечер о решении ее брата не ходить в полицию. Полагаю, никто из нас не мог этого понять. Моя жена заметила, что если бы только Айвор пошел к ним, как только увидел эту статью в газете, все, конечно, было бы не совсем гладко, но гораздо лучше, чем сейчас. Та история, которую мы видели по телевизору, была бы совсем другой, и весьма вероятно, его имя вообще не упомянули бы. Если бы полицейские не рассматривали версию похищения, эта история не заинтересовала бы так журналистов, поскольку о заурядной автомобильной аварии, а такие случаются ежедневно, пишут лишь краткие заметки на последних страницах газет.

– Ты не думаешь, что какой-нибудь из журналистов может узнать, что за всем этим стоит Айвор? – спросил я.