И глаза… Глаза короля велфов никак не желали выходить из головы.

Такие изменчивые, и всегда такие теплые, сияющие, когда наши взгляды встречались.

Черт! О чем я только думаю?

Я по старой привычке тряхнула головой, торопливо расчесала и собрала в хвост волосы и приоткрыла дверь комнаты.

Что там говорил Тал? Вира живет где-то рядом? Через три квартиры от моей – это вправо или влево? Ай, ладно! Пойду наугад. Надеюсь, не ввалюсь к какому-нибудь голому амбалу. Или того хуже, к сладкой парочке в самый неудачный для гостей момент.

Кто знает, как реагируют местные неведомые расы на такое вторжение в их интимную жизнь…

Что ж. Была не была!

Я подошла к деревянной двери, точно такой же, как моя и открыла, повернув простую серую, металлическую ручку.

Вира выскочила из кухни навстречу, и мне почему-то сразу стало легче.

Запоздало вспомнилось, что вообще-то принято стучаться. А вдруг хозяева квартиры моются или переодеваются?

По счастью, Вира не обиделась, не посчитала меня слишком бесцеремонной, чтобы продолжить нормальное общение. Похоже, она понимала, насколько я сбита с толку. В обычной жизни я, конечно же, постучалась бы, как минимум спросила – есть ли кто дома, стоит ли входить или обождать.

Но после вчерашних событий, казалось бы, впитанные с молоком матери хорошие манеры, воспитание, которым я всегда гордилась, испарились как небывало.

Вира то ли поняла это, то ли просто не заморачивалась церемониями.

С разметавшимися по плечам золотистыми волосами барменша выглядела намного привлекательней – слишком узкое лицо ее казалось более округлым, миловидным. При ярком солнечном свете глаза Виры приобрели темно-серый, почти человеческий оттенок. И мне нравилось, что черты ее немного асимметричные. Губы и нос чуть смотрели вправо, на левой щеке выстроились почти в ровную линию шесть родинок. Одна бровь была заметно выше другой.

Не дав мне толком объяснить – зачем пришла, рассмотреть квартиру, на первый, беглый взгляд почти точную копию моей, Вира схватила за руку и потянула на кухню.

Первое, что бросалось в глаза на черном деревянном столе – огромная тарелка, полная спелой, темно-бордовой черешни. Крупные, красивые ягоды – одна к одной так и манили. У меня аж слюни потекли.

Вира кивнула на черный деревянный стул, и я послушно села.

– Угощайся! – барменша кивнула еще раз – в сторону тарелки, от которой я и так не могла отвести глаз. Поставила передо мной прозрачную стеклянную розетку – кажется, для косточек, большую прозрачную же чашку черного чая и сама присоединились с таким же набором.

– Начнем с оплаты. Прости, вчера забыла тебе рассказать, – Вира взяла мою ладонь, повернула ее и ткнула пальцем в золотистые полоски. – Это энергоденьги. В магазинах, ночных клубах, кафе, в общем, везде, ты берешь то, что подписано определенным количеством таких же полосок. Обычно они пунктирные. Значит, половина или треть.

На выходе всегда стоит автомат. Подносишь к нему руку – и часть энергоденег снимается. Вся техника в нашем мире работает на этой энергии. Ею платят за работу, выдают кредиты и прочее и прочее. Кстати, Тал расщедрился. Больше десяти полосок за ночь не выдают никому. Даже мне.

Вира заговорщически подмигнула и в третий уже раз кивнула на черешню. Четвертый раз предлагать не пришлось. Ягоды были на редкость спелые, сочные и просто таяли во рту. Несколько минут мы с Вирой уплетали их за обе щеки, молчали и только переглядывались.

В квартире пахло ненавязчиво и приятно – чем-то вроде смеси груши и сливы. Воздух казался намного свежее, чем у меня. Я огляделась – нет, на кухне ни одного окна не открыто. В спальне, куда я ввалилась без стука, тоже.

Словно прочитав мои мысли, Вира улыбнулась:

– Тут специальная вентиляция. Воздух приходит очищенный и даже кислорода побольше. Помогает… когда надышишься спиртным, – она поморщилась. – У тебя в квартире также. Просто воздух прибывает в определенное время. Сейчас там тоже свежо.

Я вгляделась в лицо Виры. Почему-то очень хотелось ей доверять. Или мне просто нужен был хоть один друг, в новом, непонятном еще мире.

– Слушай. А вот Хейла… ей можно верить? – спросила напрямую.

Вира поморщилась.

– Мне сложно судить, – пожала сильными, но изящными плечами. – Я на стороне Тала, потому, что… им дорожу. Ты знаешь… бывают ситуации… когда никто не виноват, но всем плохо. Хейла заступалась за маму. Я бы сделала тоже самое. Мама… это святое. Вообще семья – это святое. Так что родных ты просто обязана увидеть. Тал говорил – у тебя остались дочка, внучка… Есть варианты. Это не быстро, очень не просто. Но… Раз у вас с Талом теперь общая кровь… Надежда есть. Только тебе нужно подождать, овладеть способностями, закрепится энергетически. Тогда… возможно многое. В общем, Тал тоже заступался за мать. Хейла не взяла ни копейки из отсуженного у Эльгарда состояния. Но ее заработок… и вообще то, чем она занимается… Хм…

– Ты про лекарства и эликсиры из крови? – уточнила я.

Вира кивнула.

– Понимаешь, кровь – очень сильная субстанция. Тем более наша. Там уйма остаточной энергии… Она и владельцу навредить способна. Такие манипуляции всем могут аукнуться. И даже не один раз. Хейла не проверяет длительный эффект своих препаратов. Ни для доноров, ни для тех, кто пользуется ее средствами. Что станет с клиентами через год, через десять лет… это ей уже не интересно. Заплатили сполна, результатом довольны, больше ей ничего не нужно.

Вира отвернулась к окну, словно залюбовалась на далекий глиняный горшок с пышными кустами тяжелых цветов, похожих на пионы.

Почему методы Хейлы так волновали ее? Я хотела спросить, но на лице Виры заходили желваки, совсем как у брата, когда он сильно переживал. В мой щит от чужих эмоций словно ударила мощная воздушная волна. Я почти физически ощутила, как он гнется, сопротивляется, поддается. Че-ерт!

В ушах раздался оглушительный треск – словно лопнула плотная холстина и начала рваться, расходясь надвое.

Меня накрыла боль – сильная, острая она резала тело сотнями лезвий, жалила сотнями жал. Аж в глазах потемнело.

Я вцепилась руками в стол, напряглась так, что плечи и шею свело судорогой, и попыталась восстановить щит, как советовала Хейла.

Ощутила ауру, словно наполненную густой, вязкой энергией. Взяла оттуда как можно больше – столько, сколько смогла отсоединить. Представила, как бесформенный кусок чего-то незримого превращается в непроницаемый шлем, вроде мотоциклетного. Мысленно надела его на голову… Уфф… отпустило.

Дикая боль ушла, ощущение, что в висках шумит и бурлит, пропало, в ушах зазвенела тишина.

Я бессильно откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. И будто издалека услышала слова Виры.

– Прости. Кажется, ты словила мои эмоции. Подруга, Мирта обращалась к Хейле. Она наполовину человек, как и сама ведунья. Так зовут Хейлу некоторые ее клиенты. В общем…