Во время шоппинга выяснилось, что чудо-вещи из моей квартиры меняли размер – не сильно, на один или два в обе стороны. Минусом было то, что они делали это за счет энергии владельца. Примерив одну-две обновки, я не почувствовала бы изменений. Но после шести-семи появилась бы легкая усталость. Десять-двадцать – и переутомление гарантировано.

Вот почему в обычной жизни, здешние обитатели таких вещей не носили.

На середине обратного пути Вира, впервые за нашу приятную прогулку, допустила ошибку.

Кажется, она боялась опоздать, хотя времени было еще навалом, и решила сократить путь.

Из широких, мощеных или покрытых зеленоватым асфальтом улиц, мы попали в небольшие дворики, огороженные колоссами жилых зданий.

Фонари только зажигались, окна – тоже, сумерки окутали мрачной пеленой и словно предупреждали о чем-то. Поначалу я думала – только почудилось. Тем более, пахло во дворах совсем не настораживающе, скорее наоборот. До нас то и дело долетали ароматы сырников, жареной картошки, куриного супа и ядреных отдушек порошков для мытья посуды и сантехники.

Порой их перебивали ароматы цветущих кустов в гигантских кадушках. Невероятного размера горшки плотными рядами выстроились возле домов, вместо привычных полисадников.

И все же неприятное предчувствие несколько раз укололо грудь прежде, чем я поняла – о чем предупреждала внезапно оживившаяся интуиция.

Народу во дворах было немного. Взрослые спешили домой, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Бабушки и дедушки, словно сошедшие с рекламных буклетов моего мира, с изображением красивых семей и привлекательных пожилых людей, степенно прогуливались возле подъездов. Неугомонная ребятня носилась с мячиками и в догонялки. Восторженные визги то и дело взрывали спокойную тишину вечерних улиц.

«Так нечестно!» – вопил сорванец, человек, с ссадиной на локте и лохматой белокурой шевелюрой.

«А ты докажи!» – орал ему с кряжистого лиственного дерева крепыш-кот, в изумрудной футболке, под цвет пронзительных глаз. Хитро щурился и зазывно махал руками, медленно, как канатоходец, вышагивая по ветке.

«Сейчас мы тебя!» – пообещал юный велф, с острыми скулами, очень густыми черными волосами и телом юного легкоатлета.

«И охота вам тратить на него время!» – небрежно отмахнулся златокудрый мальчик-лем, похожий на ребенка из диснеевского мультика.

Я даже засмотрелась на эту явную демонстрацию характеров и темпераментов рас. Взрослые еще частично скрывают особенности натуры, прячут ее за хорошими манерами, напускным уважением к окружающим. А вот дети обманывать не умеют.

Мимо нас степенно даже не прошла, проплыла пожилая лема, в длинном, тяжелом платье из благородно-зеленого бархата. Серо-пепельные волосы рассыпались по узкой спине волнами, тонкая фигура по-прежнему соблазнила бы не одного мужчину. Только морщинки выдавали возраст женщины – аккуратная, треугольная форма лица, щеки, нос – все было как у молодой.

Вира свернула в узкий проулок, и нас поглотила тьма.

Несколько метров чернеющего коридора между домами и несколько тревожных ударов сердца. Недолгое цоканье шпилек спутницы по асфальту и… на нас обрушилась гробовая тишина.

А следом чьи-то цепкие руки остановили, почти обездвижили.

Не то чтобы уйти, сопротивляться, шелохнуться – и то едва получалось.

Стальные пятерни зафиксировали все тело – ноги, руки, голову, даже пальцы.

Секунду, две длился этот пугающий плен и… меня отпустили также внезапно, как и схватили.

Вокруг нас с Вирой, в темноте появились сотни глаз – самых некрасивых, что я здесь видела и каких-то больных.

С блеклыми радужками и желтоватым белком, испещренным множеством красных сосудов.

– Ммм… Какие люди? Эльвира собственной персоной! Да еще в сопровождении такой красотки! Наверняка Таллис не пропустит ее… Он же любит женщин с фигурой, с хорошей осанкой. Породистых…

Голос скрипел, как несмазанная телега, в интонациях проскальзывала издевка.

Вира загородила меня своим телом, словно защищала, крепко прижалась спиной и молчала, выжидая.

– Что ж… Думаю, вначале мы развлечемся. Потом наконец-то поедим вдоволь. Ммм… Сколько же столетий я не ел велфов и индиго-телепатов. Вкуснотища, наслаждение. И оставляешь за собой не хладный труп – еще живое, хоть и изрядно истощенное тело. Предвкушаю, как попируем. Ну может не все… но я и мои ближайшие соратники уж точно… А потом предложим Таллису… Талу, как вы его называете, расплатиться за вас. Как, думаешь, королевская сестренка, сколько стоит твоя тушка? И почем оценит Тал шикарную шкурку твоей спутницы?

Незнакомец говорил вкрадчиво, медленно, негромко. Но от каждой фразы его все внутри меня холодело, желудок скрутило ледяным спазмом. Почему-то я знала – мужчина не шутит, не угрожает, лишь растягивая удовольствие, описывает план действий. И от этого барабанная дробь сердца в ушах ускорялась с каждой минутой, воздуха не хватало, как бы жадно я его не втягивала.

Я отчетливо слышала, как скрипят зубы Виры.

Она нашла мои ладони и сжала их, словно морально поддерживала.

Глаза постепенно привыкали к темноте и наконец-то выцепили десятки высоких, жилистых фигур. В основном – мужских, но и несколько женских тоже.

Их лица напоминали лица велфов – такие же почти неподвижные, бледные, иногда благородно-белые, а порой неприятного зеленоваго оттенка. Втянутые щеки, с проступившими острыми скулами, впалые глаза и острые подбородки. Казалось, существа голодают, хотя жилистые тела их никак нельзя было назвать тщедушными, истощенными.

Почти все они одевались в темные брюки, футболки и плащи, словно нарочно, чтобы затеряться в ночной мгле.

– Как ты сюда пробрался, Сал? – с заметной примесью рычания спросила Вира, и губы ее презрительно скривились.

Тот самый мужчина, что говорил с нами еще недавно подошел вплотную. Темно-зеленый взгляд – холодный, колючий, почти безжизненный впился сначала в мое лицо, затем в лицо спутницы.

Мужчина растянул красиво очерченные губы в подобие улыбки, продемонстрировав четыре клыка – два наверху и два внизу. Откинул назад густую, белоснежную челку и небрежно поправил ворот темно-серого кожаного пальто, в тон к кожаной жилетке на голое тело и таким же штанам.

– А я вернулся. С доверенными нисами. Или как вы там нас называете? Низкие?

Вира скривилась сильнее, словно от незнакомца очень дурно пахло, хотя от него не пахло вовсе. Как от велфа, подумалось мне. Даже от котов исходил едва уловимый, чуть кисловатый, но довольно приятный запах. И только раса Тала и Виры почти не потела и не фонила вокруг запахами тела, пота. И вот теперь еще и эти… как их там… нисы?

Сердце тревожно стукнулось о грудную клетку. Но я выпрямила спину, расправила плечи, и Вира пожала руку, молчаливо одобряя решительный настрой.