– Эти месяцы были самыми долгими в моей жизни, – прошептал он.

Клео обвила руками шею Халеда и жадно прильнула к его губам, и на этот раз, к ее огромной радости, он не стал отталкивать ее.

Халед тихо зарычал и снова подхватил Клео на руки, и все вокруг завертелось, как на американских горках. Она не видела ничего, кроме яркой палитры красок по всему шатру, свечей, изливавших свой золотистый свет, и напряженного лица своего новоиспеченного мужа.

Теперь, наконец, ее мечта сбылась, и Халед принадлежал ей, а она ему.

А потом она оказалась лежащей на этой огромной кровати, и Халед прижал ее к упругому матрасу своим сильным телом.

– Я не собирался торопиться, – сипло процедил он.

Клео чувствовала прикосновение его возбужденной плоти и дрожала от охватившего ее желания.

– Мне кажется, ты и так не торопился, – выдохнула она. – Целых три месяца.

Халед что-то тихо пробормотал и, склонившись над ней, потянул вверх пышную юбку ее свадебного платья. Клео чуть с ума не сошла от возбуждения. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Не сводя с нее глаз, Халед опустил руку и положил ее на живот Клео. Его прикосновение обжигало, словно на ней не было этих дурацких кружевных лоскутков. Халед ничего не делал, просто держал ее и ждал, пока ее бедра не задвигались, приподнимаясь навстречу его ладони. И у Клео не было сил остановиться.

Впрочем, она и не хотела останавливаться.

– Ты прекрасна, – прошептал Халед, а затем отодвинул край кружевного белья и коснулся ненасытного к его ласкам бутона.

Клео задрожала и протяжно застонала, потому что теряла голову от одного лишь прикосновения своего мужа.

– Халед, – взмолилась она, но Халед только рассмеялся, и его пальцы скользнули в ее разгоряченную сердцевину.

И Клео просто обезумела.

Она изгибалась, распутно и бездумно, не думая ни о чем, кроме его ласк.

– Клео, поторопись, – скомандовал Халед, словно он был хозяином не только своего государства, но и ее тела. – Я не могу больше ждать.

И Клео покорилась, а, когда снова пришла в себя, отяжелевшая плоть Халеда касалась низа ее живота. Клео встретила направленный на нее взгляд мужа, и ее сердце бешено заколотилось.

– Пожалуйста, – прошептала она, и Халед вошел в нее одним рывком.

Длинный и гладкий, жарче самого огня.

Клео не поняла, кто из них двоих застонал, но ей было все равно. Она обвила ногами бедра Халеда и не сводила глаз с его красивого лица. Он начал медленно двигаться, рывок за рывком, пока Клео не задрожала под ним, испытывая мучительное наслаждение.

– Еще раз, – скомандовал Халед.

– Я не могу, – выдохнула она.

– Дорогая моя, никогда не лги мне, – прошептал он и, жадно прильнув к ее губам, рывком вошел в нее так глубоко, что вселенная Клео снова разлетелась на мелкие кусочки.

И на этот раз Халед перестал сдерживаться, он выкрикнул ее имя и последовал за ней на вершину блаженства.

Спустя какое-то время Халед поднялся и медленно стянул с нее платье, а потом снял свои брюки.

Огни свечей плясали в стеклянных фонарях, наполняя шатер приглушенным светом, а Клео с улыбкой смотрела за тем, как раздевался ее грозный султан.

Теперь он был ее мужем, ее любовником и всецело принадлежал ей одной.

У нее пересохло во рту. Без одежды Халед был еще красивее, и Клео восторженно любовалась его мускулистым телом, в мерцании свечей казавшимся вылитым из жидкого металла.

– Ты занимаешься плаванием? – вдруг спросил Халед.

– Да. После того как мне исполнилось шестнадцать, я пять лет подряд на каникулах подрабатывала спасателем в местном бассейне.

– Хвала Небесам. Теперь я чувствую себя в большей безопасности, – пошутил он.

Клео хотела улыбнуться в ответ, но не смогла.

– Никогда не думала, что выйду замуж за человека, которого едва знаю, – не подумав, выпалила она, а потом замерла.

Халед бросил на нее тяжелый взгляд, и, вспугнутая, Клео села на кровати.

– Я говорил, что тебе следует поесть, – тихо сказал Халед, и Клео густо покраснела от стыда за то, каким тоном разговаривала с ним. – От голода портится настроение.

– Я не ребенок, – огрызнулась Клео, но, когда Халед направился к ней, она восхищенным взглядом окинула его тело, как у какого-то воинствующего божества, окутанного собственной силой и сиянием мерцающих свечей. «Клео, что ты делаешь? – отчитала она саму себя. – Это и есть твое «и жили они долго и счастливо». И когда он коснулся ее, у нее не осталось никаких сомнений. Халед и был ее сказкой.

– Клео, иди сюда, и я покажу тебе, что сегодня вечером у нас найдутся вещи поинтереснее, чем ссоры без причины, – склонился над ней Халед.

Она подумала, что еще никогда не видела его таким добрым, и ей вдруг захотелось свернуться клубочком и зарыдать.

Халед потянулся к ней и, снова подхватив на руки, прижал к своей груди.

– Я могу идти сама, – запротестовала Клео.

– А я не хочу, чтобы ты шла сама.

– Все должно быть по-твоему, иначе мир начнет рушиться прямо на глазах, не так ли? – спросила Клео, чувствуя, как ее понемногу начинает окутывать жар, исходящий от его обнаженного тела.

– Конечно, – заверил ее Халед. – Я ведь султан.

Странно, но ее совсем не раздражало высокомерие мужа. Клео обняла Халеда за плечи, и он вышел с ней на улицу, окунувшись в мягкую ночную прохладу.

– Нас никто не увидит? – Клео посмотрела на усыпанное звездами небо.

– А если увидит?

– Но ты голый! На мне тоже почти ничего нет. – Клео посмотрела на свой крошечный кружевной бюстгальтер и трусики, которые Халед просто сдвинул, когда они занимались любовью.

– Мои люди знают, куда им следует смотреть, а куда не следует, – весело ответил он. – Клео, в отличие от тебя, они предпочитают не навлекать на себя мой гнев.

С этими словами он усадил ее в закрытый с трех сторон шатер, расположившийся у края пруда в самом центре оазиса. Эта палатка была увешана множеством фонарей, уставлена удобными креслами, набита подушками, коврами и полотенцами, а на низеньких столиках стояли подносы с едой.

– Ешь, – приказал Халед. – А потом поплаваем под звездным небом. И я сделаю так, что ты будешь выкрикивать мое имя до тех пор, пока не охрипнешь.

Он улыбнулся и прилег за одним из столиков, само совершенство, гордый и грозный. И этот мужчина принадлежал ей, даже если на деле все оказалось немножечко не таким, каким виделось в мечтах на протяжении долгих месяцев ожидания.

– А если я захочу сделать так, чтобы кричал ты? – Клео прилегла с другой стороны стола, уставленного блюдами с фруктами и салатами, мясом, сыром, лепешками и какими-то соусами, и только теперь почувствовала сильный голод.