Однажды, когда у него вновь началась лихорадка, Айви стала протирать его тело прохладной влажной губкой. Пол слабо улыбнулся и едва слышно проговорил: «У тебя волшебные руки, Айви». Так все и началось. Они обменялись взглядами и сразу поняли, что каждый из них хотел от другого. Затем, в течение трех недель, их глаза, встречаясь, подтверждали то, о чем Пол и Айви как бы уже договорились. В тот день, когда доктор вышел на работу, она попросила расчет.

Бет Хиггинс была озадачена этим и раздражена. Ведь служанка говорила, что всем довольна. Может, это из-за дополнительной работы в последнее время? Да нет, вряд ли. Мало денег? Нет. Вероятно, она хочет выйти замуж, сделала вывод Бет.

Айви ушла в пятницу, а в субботу в ее доме появился Пол. Когда она открыла дверь и увидела его на пороге, то совсем не удивилась. Женщина хотела и ждала этого. Перед ней стоял высокий, привлекательный мужчина, уважаемый всеми доктор, добрый и отзывчивый человек. Он снял шляпу и стал неловко мять ее в руках. Затем тихо спросил:

— Ты собираешься выйти замуж, Айви?

— Нет, — решительно ответила она.

— Ты уверена?

— Да.

Он вошел в коридор и сразу же обнял ее. Это выглядело таким естественным, словно они были созданы друг для друга. С самой первой минуты их встречи и до последней, когда они уже лежали в постели удовлетворенные, все было так, как надо. И так происходило каждый раз на протяжении двух лет… Но затем, затем она стала беспокоиться, что будет с ним, если об их связи узнают. В таком городе, как Фелбурн, это могло означать для Пола только одно — полный крах его карьеры. Акулы, подобные доктору Бересфорду и мистеру Паркинсу, тут же воспользуются ситуацией. Иногда Айви спрашивала себя, что было бы, если б он оставил службу и свой старый дом, который так любил, и уехал с ней куда-нибудь. Она думала об этом… часто думала, но так и не могла ответить на этот вопрос.

Когда часы пробили без четверти три, она погладила его по щеке и нежно прошептала:

— Пол, Пол, уже без пятнадцати…

— А? Да? — Он резко вздохнул, вытянул ноги, затем перевернулся на бок и уткнулся лицом ей в шею. — Почему ты дала мне уснуть? Сколько я проспал?

— Всего двадцать минут. Вставай. — Она ласково потрепала его за плечо. — Я сейчас сделаю тебе кофе.

Он неохотно отодвинулся от ее теплого тела, зевнул и блаженно потянулся. Затем, глядя на Айви, лениво сказал:

— Обещай мне, что однажды ты позволишь мне остаться у тебя на ночь.

— Я не могу тебе этого обещать. Вставай-ка побыстрее. — Она улыбнулась ему, под этой грустной улыбкой пряталась горечь. Горечь оттого, что она никогда не сможет сделать то, о чем он ее просил.

Когда она ушла на кухню, Пол подошел к умывальнику и плеснул холодной воды себе в лицо, потом стал одеваться. Через несколько минут он стоял уже полностью одетый с чашкой кофе в руке. Айви стояла рядом и смотрела, как он пьет кофе. Затем взяла у него чашку, и Пол снова обнял ее. Они поцеловались. Казалось, что их страсть никогда не истощится. Он сказал:

— Послушай, я вот тут подумал… Как насчет того, чтобы провести вместе целый день? У меня будут выходные.

— Нет-нет. — Она покачала головой. — Мы уже раньше об этом говорили. Это просто сумасшествие. Я знаю, почему ты предлагаешь это. Из-за меня, но со мной все в порядке. Все хорошо. Мне не нужно никаких увеселительных прогулок. Я уже говорила тебе об этом.

— Мне кажется это очень несправедливым — все брать и ничего не отдавать взамен.

Она закрыла глаза и вздохнула:

— Ни о чем не беспокойся. Не беспокойся… Иди же, тебе пора.

— Не выходи меня провожать. — Пол надел шляпу. — Ты простудишься. — Он снова поцеловал Айви, затем быстро отвернулся и зашагал прочь по дорожке к воротам.

Сзади до него донесся щелчок в дверном замке. Он никогда не говорил ей, когда появится снова, а она никогда его об этом не спрашивала. Потому что знала, он придет, как только сможет.

Войдя в дом, он сразу услышал, как кто-то смеялся в гостиной. Кто же у них в гостях? Сейчас без двадцати минут одиннадцать. Обычно к этому часу жена уже отделывалась от своих юных поклонников из Технического колледжа, периодически заходивших на чай. За последние годы они постоянно менялись. Их возраст никогда не превышал двадцати лет. За исключением последнего случая. Тогда ему с трудом удалось убедить родителей двадцатиоднолетнего парня, что интерес его жены к их сыну был продиктован лишь ее материнским инстинктом. Ведь она была старше на пятнадцать лет. От мысли об этой связи его начинало тошнить. Может, если бы это оказался какой-нибудь взрослый и достойный мужчина, он по-другому воспринял бы ситуацию, но, представляя себе долговязого, неуклюжего парня с прыщавым лицом, он сразу же ощущал тошноту. Почему она сделала это? Потом понял. Бет был противен он, ее муж. Ей для счастья нужен совсем другой мужчина. И возможно, именно поэтому она выбрала полную противоположность Полу. Все эти парни отличались хрупким телосложением, узколицые, ничего «квадратного». Такое пристрастие жены нельзя, с его точки зрения, было назвать извращением. Скорее это был некий выход, попытка вырваться из сводящего с ума отчаяния и опустошения.

Пол услышал раскатистый хохот. Он узнал голос «дружка» Наулза. Это за неделю уже второй визит. Что ж, по крайней мере, этот мужчина ровесник Бет. Наулз всегда вызывал у Пола раздражение и неприязнь. И вовсе не из ревности и не потому, что он был противоположностью ему, Полу, — стройным, мускулистым, изящным. Доктор даже не мог объяснить себе, почему ему не нравился их общий знакомый. Почему-то людей, к которым мы чувствуем симпатию, всегда меньше, чем тех, к кому мы ощущаем нелюбовь. И это истинная правда. Многие псевдоморалисты пытаются спрятаться за вывеской «возлюби ближнего своего, как самого себя», но в то же время ненавидят этого «ближнего» всеми фибрами своей души. Пол мысленно прокрутил в голове события последнего вечера. Сначала Грей в клинике, затем миссис Рэтклиф, потом Паркинс, следом за ними, разумеется, Бересфорд, а теперь еще Наулз.

Когда дверь распахнулась, Джеймс Наулз и Бет сразу же обернулись к входившему в комнату. Гость проворно вскочил с дивана, где он сидел в подозрительной близости от хозяйки дома, и направился навстречу доктору, по дороге протягивая руку.

— Привет, Пол. Рад, что увиделся с тобой. Уже собирался уходить, — искренне воскликнул Наулз и крепко пожал доктору руку.

У Пола вдруг возникло ощущение, что этот мужчина и есть хозяин дома, а он всего лишь робкий и неуверенный в себе посетитель.

Обменявшись рукопожатием, Джеймс отошел в сторону, окинул оценивающим взглядом доктора и с сочувствием проговорил:

— Ты выглядишь таким усталым! Просто изможденным. Ты слишком много работаешь. Все еще, — он игриво кивнул, — стараешься заработать все деньги на свете?

— Есть такое дело, — пытаясь отделаться шуткой, равнодушно сказал Пол.

Джеймс Наулз ожидал совсем другого ответа, поэтому несколько растерялся, и на мгновение его словесный фонтан иссяк. Затем, вновь обретя дар речи, гость воскликнул: