Ой, наивный чукотский мальчик!

– Есть, Владичек кое-что и покруче, кое-что реально могущее всех нас побеспокоить, – не менее издевательски произнесла я. – Например, пьяная в какашлепанцы Таисия Михална с каким-то крокодилом Данди. И вот сейчас они войдут в наши гостеприимные двери. Вот прямо сейчас…

– Да ладно, – сказал наивный чукотский мальчик, – хватит ерунду шутить. Надо сейчас душик принять, спать упасть, а завтра на свежую голову…

И тут раздался долгий дверной звонок. Очень-очень долгий. Страшный такой звонок.

– Так ты не шутила?.. – ужасающим голосом произнес Владик. – Там и вправду….

– Да, – ласково улыбнулась я, выходя из кухни, – да-да-да! Подготовь пока Олесю, у тебя есть целая минута. Иду, иду! Уже открываю! Не надо так фанатично звонить! Не надо! Черт бы вас побрал…

Распахнув свою гостеприимную дверь, я узрела следующую картину: Таюнчик в коротком красном платье «в облипку», в туфлях на здоровучих каблуках в состоянии сильного штормового предупреждения висит на каком-то коротеньком господинчике непонятного возраста с круглыми очечками на носу а ля «Лаврентий Палыч Берия» и аккуратной такой номенклатурной шляпой на голове: эдакий почти забытый «пирожок» с полями – необходимая деталь туалета в шестом часу утра, что тут говорить. В руках «товарищ Берия» держал подозрительные пакеты. В общем, помогите, люди добрые…

– Здравствуйте, здравствуйте, – залепетала я, становясь в дверях и все еще надеясь что-нибудь придумать и не пропустить их внутрь. – Вот уж никак не ожида…

– Это Гена! – коротко представила своего спутника Тая и оттолкнув меня с дороги одним движением плеча, ввалилась в прихожую, втаскивая за собой путающегося в кульках дяденьку.

– Гена, знакомься, это Лаврик! Он лучший пес в мире! Гена, отдай Сене пакеты! Сена, чего стоишь столбом, возьми у Гены пакеты! Гена, познакомься, это Сена!

– Таечка, – только и смогла выдавить из себя я, принимая у молчаливого Гены пакеты, – а разве ты не должна сейчас готовить документы для налоговой? А еще там у тебя вроде конец квартала был…

– Конец квартала это еще не конец света, – глубокомысленно изрекла подруга, пытаясь элегантно снять туфли и при этом не растянуться на полу. – Кстати, Гена наш главный налоговый инспектор! Чудесный человек, чудес…

Реакция у чудесного налогового инспектора оказалась хорошей, Таисию Михайловну он подхватил во время, и мадам избежала позорного падения. Затем разулся сам Гена, снял шляпу, аккуратно повесил ее на крючочек, пригладил светлые волосики и я заметила, что он в общем-то даже и не пьяный… Хотя рядом с Таей сейчас кто угодно показался бы трезвым.

Короче говоря, предотвратить неизбежное у меня не получилось, Таюнчик неотвратимо поперся на кухню, подтаскивая за собой Гену. Ну и буквально сразу начались танцы…

– Сена, это еще что такое, а?! Что они тут делают, а? А это еще кто такая, а?! Кто это такая, я спрашиваю?!

Господи, боже ты мой! С Владом моя дорогая подруга рассталась еще в эру динозавров, причем расстались они спокойно и по обоюдному согласию, но отчего-то всякий раз, когда она видела Влада с очередной блондинкой, у нее неизменно начинался припадок. Перепуганная Олеся каким-то образом умудрилась едва ли не вместе с табуреткой втиснуться в щель между окном и холодильником и оттуда, из убежища взирала на мир круглыми блестящими глазами. Владик, не первый день знающий Тайку, молча курил со слегка обреченным видом, зная, что любое сказанное слово будет произнесено себе во вред. Дождавшись случайной паузы в гневной оратории, я быстренько вставила свои две копейки:

– Тая, успокойся, пожалуйста! Мы все вместе ездили на мое журналистское задание! Ты помнишь, как меня Конякин отправил в Гжель с ночевкой? Вот они и ездили со мной! Мы только что вернулись!

– Нет, ну я все понимаю, – не хотела ничего понимать Тая, – просто объясните мне, что в этой квартире делает эта мамзелька?!

– Тая, не забывайся! – я начала, в конце-концов, сердиться. – Это не твоя квартира, а моя! Кого хочу, того и привожу!

– Ах, вот ты как заговорила?! Нет, ну красии-и-иво, красии-и-иво!

А то, что она сама ко мне вваливается в шесть утра непонятно с кем, это нормально, это обсуждению не подлежит!

– Да ну вас всех в пень стоеросовый! – в сердцах бросила я, протискиваясь к столу и желая познакомиться поближе с бутылкой Метаксы, которую Владик успел выставить, пока я наслаждалась шоу «лягушонка Кермита» в прихожей. – Тая, хочешь скандалить, иди, скандаль в другое место! Не хочешь, садись за стол вместе с Геной и пейте, что вы там с собою принесли!

– Ах, вот ты как заговорила? – машинально повторила Тая и неожиданно успокоилась. – Ну что, Геночка, давай присядем?

Стоявший у дверного косяка Геночка покорно кивнул. А кухонный метраж у меня, между прочим, очень маленький, чтоб вы знали и не забывали, все-таки хрущоба позорная, не какой-нибудь там дворец с колоннами и улучшенной планировкой. И чтобы разместить за фактически двухместным пластиковым столиком пять человек, следовало включать фантазию и эрудицию. Чем Гена с Владиком и занимались, молча глядя по сторонам пару минут.

– А давайте лучше в комнату, – пошел по нестандартному пути Владик, – там и рассядемся за письменный стол, а то здесь никак не поместимся.

Все, кроме Олеси, обрадовались такому выходу из положения и засобирались в комнату. Олесю же ничего во всей этой ситуации не радовало и из-за холодильника она вылезать, похоже, не собиралась. Пришлось на правах гостеприимной хозяйки ее оттуда вытаскивать и препровождать в нужном направлении. Без особых там изысков сервировали мой старенький письменный стол, выставили напитки, разложили закуски. Набор напитков оказался весьма разнообразным: метакса и бутылка кагора с нашей стороны, а со стороны гостей: джин гринолдз, бутылка шампанского, пол-литра почему-то красного мартини, хотя мы практически все в обществе предпочитаем бьянко и… бутылочка безалкогольного пива. Мы с Владиком плеснули себе по глоточку метаксы, а Олеся, немного поскромничав и поломавшись попросила «мне немного мартини, если можно». После чего Тайка снова злобно на нее зыркнула, мол, и эта туда же! Ведь всех своих девушек Владик неизменно угощал мартини, это уж нам было доподлинно известно. Сдвинули бокалы за «приятное знакомство», я намочила в метаксе клюв и тут же смертельно захотела спать. Такая усталость навалилась после развеселых ночных приключений, что я едва не уронила свое красивое лицо в миску с корейским салатом. Тайка тем временем что-то бурно повествовала, то и дело, обращаясь за подтверждением своих слов к Гене, и тот согласно кивал, прихлебывая мартини. Затем Гена неожиданно принялся рассказывать про какую-то язву, то ли про свою жену, то ли про желудочную – я так и не поняла, потому что мой организм сам собой свернулся в уютный калачик, голова устроилась к Владу на коленки, и хозяйка дома покинула вечеринку, крепко-накрепко заснув.

* * *

Раскрыв глазоньки по утру, я долго не могла понять, кто все эти люди, спящие вокруг меня в разнообразных позах? Я как уснула на диване, так и спала, но у меня под головой больше не было коленок Владика, там посапывала Олеся. Кое-как устроившись в кресле, дрых Влад, а на полу, на сооруженной из разнообразных постельных принадлежностей и моих личных вещей, возлежали Тая с этим… как его? Как же его? Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой… Геной! Точно, Геной. Никто даже не попытался раздеться, публика так и почивала при полном параде. И лица у всех такие скорбно-торжественные, что хоть прямо сейчас в Мавзолей отправляй. В комнату тихонечко вошел Лаврентий, оглядел натюрморт и, осторожно переступая через напольную композицию, подошел к дивану. Сначала понюхал взъерошенную макушку Олеси, потом лизнул в щеку меня и слегка помахал хвостом, мол, гулять пойдем или я уж как-нибудь на унитаз постараюсь примоститься, раз такое дело вокруг твориться?