Хотя старая богемная часть Белграда, Скадарлия, существует до сих пор, ночная жизнь города переместилась в другие районы. Чем-то вроде современной версии Скадарлии стала так называемая Силиконовая долина — целый ряд модных кафе и ресторанов на улице Страхинича Бана, а также танцевальные клубы и рестораны на дебаркадерах вдоль берегов Савы и Дуная.

Белградская книжная ярмарка в последние годы популярна как никогда, в 2004 году ее ежедневно посещали до девяноста тысяч человек. Начали открываться частные средние школы, и некоторые из них, например гимназия имени Црнянского, действительно идут в ногу со временем, в котором сейчас живет мир; вслед за школами появляются и частные университеты.

Постмодернистская сербская литература возникала у нас на глазах, и благодаря переводам в разные уголки мира проникали книги Иво Андрича (Нобелевская премия по литературе, 1961), Милоша Црнянского, Меши Селимовича, Васко Попе, Миодрага Павловича, Данилы Киша, Миодрага Булатовича, Матии Бечковича и других авторов, которых лучше не перечислять, а читать. Некоторое время президентом Югославии был известный писатель Добрица Чосич. Из Белграда уехал в Соединенные Штаты и стал там одним из крупнейших американских поэтов Чарльз Симич, в 1990 году удостоенный Пулицеровской премии. В те дни, когда я писал «Хазарский словарь», в Белграде работали четыре поколения сербских писателей, а это придает каждому литератору необыкновенную витальность, позволяя увидеть, что и как меняется в мире литературы. Я помню Андрича, который жил поблизости от бывшего королевского дворца, застегнутого на все пуговицы в облегающий длинный дождевой плащ, и его любовь к сербскому символисту Воиславу Иличу; помню Црнянского, жившего неподалеку от ресторанчика Трандафиловича, стройного, словно он только что вышел из своего же хорошо известного стихотворения, в костюме, который в Лондоне ему сшила госпожа Вида, его супруга.

Белград до Второй мировой войны, когда он был почти полностью уничтожен немецкими бомбардировками 1941 года, запомнился мне чудесными кондитерскими венского типа и кинотеатрами, куда родители водили нас поесть чевапчичей, которые запивают шприцером, или сосисок с хреном, под пиво. Дело в том, что в те времена в кинотеатрах не было зала с рядами кресел, как сейчас, и зрители сидели в полумраке за столиками, как в кафе. Еще помню, что в той же школе, где преподавал мой отец, учителями были знаменитые поэты Момчило Настасиевич и Душан Матич, последний как-то раз пришел к нам домой на обед и принес книгу поэта-сюрреалиста Александра Вучо, несколько стихотворений из которой я помню по сей день...

Среди тех, кто на протяжении многих лет составлял хроники Белграда, были и самые крупные сербские писатели. К числу наиболее известного из того, что написано о городе, принадлежат тексты двух художников — воспоминания Александра Дерока и фельетоны и романы Момы Капора. Прославленный комедиограф Бранислав Нушич описал богемный Белград конца XIX века. Его бронзовый памятник стоит рядом с Национальным театром в Белграде и смотрит прямо на конную скульптуру князя Михаила, по инициативе которого этот театр был построен. Кафе «У коня», в свое время любимое место встреч людей моего поколения, обязано своим названием как раз этой самой статуе. Как-то раз, сидя там, я написал стихотворение «Эпитафия „У коня"».

Театр «У коня» и кафе «У коня»

Солому жуют. Они кумовья.

Сижу под шапкой усталых волос.

Волосы — это улей для слов.

Боюсь, ужалит какое меня

И княжеского ужалит коня.

Лунный камень в руке держу —

У меня там время в плену.

Время большое в камешке маленьком

Заперто в круглый минут хоровод,

Но однажды праздник придет,

День божественной благодати

И духовного потепления,

И тогда обгрызу свой гребень,

Ложку в воды Дуная брошу,

Лунный камень, как часики, выну,

Время пущу на ветер,

Часы промою водой,

А вам останутся улей

И конь.

Детский писатель Душко Радович, великолепный поэт и автор блестящих афоризмов, прославился серией радиопередач под названием «Белград, доброе утро!», именно этими словами он в течение десятка лет приветствовал по утрам жителей города. Драматурги Александр Попович и Любомир Симович, который к тому же был известным поэтом, во многом способствовали формированию художественной платформы самого популярного в свое время театра «Ателье 212». Белградский драматический театр вызвал большой интерес зрителей постановками пьес современных американских и французских авторов.

В Белграде имеют собственные дома и время от времени или постоянно живут такие звезды кинематографа, как Эмир Кустурица, Горан Паскалевич, Горан Маркович и Горан Брегович. Здесь, на Сеняке, проживает и Душан Ковачевич, знаменитый драматург и автор сценариев к культовым фильмам «Андеграунд» и «Кто это там поет», он руководит очень хорошим театром на Звездаре. В Белграде работают музыкальные группы «Балканика» и «Хазары». В 2002 году белградских театралов взволновал режиссер из Словении Томаж Пандур, со своей международной труппой и белградским театром «Ателье 212» поставивший «Хазарский словарь». Для этого внутри здания «Сава-центра» была сооружена башня с 365 креслами для зрителей, перед которыми на песке разыгрывалось действие романа и происходило превращение «воды во время и слова в плоть». В Белграде живут и знаменитые скрипачи Стефан Миленкович и Йован Колунджия, которые неподалеку от БИТЕФ-театра основали Центр изящных искусств «Гварнериус».

Центральная площадь Белграда называется Теразие. Там перед знаменитым отелем «Москва» находится самый старый в городе подземный переход. О нем я как-то написал стихотворение, которое стоит здесь поместить.

Эскалатор под Теразие —

Все заклеено рекламой бритвы.

Я представил такую картину:

По огромному лезвию фирмы «Жилетт»

Стремительно вниз скользишь

И пальцем чуть-чуть тормозишь.

На улице Князя Михайла

Я видел одну девицу —

На заду два сердца на джинсах

И слова: «Сюда, дорогой!»

Я почувствовал, как мой рот

Измазан был бы ее слюной.

Гуляя по Калемегдану,

Случайно заметил в траве

Проволоки обрывок

И ощутил неизбежное:

Вот на моем языке

Петля затянулась железная.

Магазин. На витрине книга,

Академии наук издание.

Я точно знаю, сомнений нет,

Что будет с книгой через пять лет.

А рядом со мной отвратительный тип,

И мне откуда-то знать дано