Чувствую запах его парфюма и мороза. От этого мне хочется вдохнуть поглубже, но я не стану.

— Хорошо. Он сейчас придет. — говорит КХ, ерзая на стуле.

Уж не знаю, что он там делает, я ведь на него не смотрю, а сосредоточенно переворачиваю страницы блокнота, вычеркивая те вопросы, ответы на которые мне уже не нужны.

— Ко мне у тебя есть вопросы? — спрашивает голос за моим кадром.

— Нет. — коротко отвечаю я, делая кое — какие пометки на полях.

В основном они все представляют собой бесконечно повторение слова «КОЗЁЛ».

Клянусь, что не взгляну на него сегодня, а если он захочет снова меня обидеть, тут же уйду.

Павел действительно является через несколько минут. Все такой же загорелый и пышущий успехом и позитивом. Отныне я смотрю только на него. Это не сложно, потому что у меня к нему миллион вопросов. Ни на одно его заигрывание я не отвечаю, хотя их было три. Я считала. К счастью, этот мужчина не привык ломиться в закрытые двери, поэтому быстро сворачивает артиллерию.

Если на КХ не смотреть, можно и позабыть о его присутствии поэтому когда он неожиданно вставляет свой вопрос, так хорошо дополняющий мой собственный, я на мгновение поднимаю на него глаза и тут же увожу их обратно, обжегшись о голубой пристальный взгляд.

По затылку моему поползли уже знакомые мурашки, и я повела шеей. Речь Благова стала долетать до меня через слово, а глаза так и норовят посмотреть на своих голубых оппонентов еще разок.

— …если есть еще вопросы, потому что у меня сейчас совещание. — слышу я и тут же встряхиваюсь.

Павел смотрит на меня, в ожидании ответа.

— А…э…у меня пока все! — отвечаю и выпрямляюсь. — Я все это обработаю за новогодние праздники.

— На новогодних праздниках нужно отдыхать. — пеняет он, вставая.

Я тоже встаю, чтобы уйти вместе с ним.

— Для меня это тоже своеобразный отдых. — пожимаю я плечом.

— Значит, ты нашла работу по душе. — улыбается мой ГУРУ, протягивая руку моему боссу для прощания. — Наверное, в этом году больше не увидимся.

— Надеюсь, что нет. — хмыкает в ответ КХ и пожимает протянутую ладонь через стол.

— С наступающим, — объявляю я ни к кому конкретно не обращаясь и устремляюсь к двери, взмахнув своей новой цветной юбкой.

— Лиана, останься. — бросает мне в спину мой босс.

Ну, неееееет!

Не хочу!

Нет, нет, нет…

Ыыыы…

Останавливаюсь и разворачиваюсь.

Благов проходит мимо, и я улыбаюсь ему на прощание. Он кивает и выходит за дверь, а я перевожу холодный взгляд на своего босса.

Константин Князев стоит, уперев руки в стол, и смотрит на меня. Жду.

— Ты что, от меня бегаешь? — спрашивает он вдруг.

Молчу некоторое время, раздумывая. На прошлой неделе я бы двух слов вымолвить не смогла, задай он мне в лоб такой вопрос.

Похоже, я эволюционирую. Я не амеба.

— Почему бы и нет? — отвечаю, решая не растрачивать достоинство и честь на лживые отговорки.

Он скользит по мне взглядом. Начинает с кончиков замшевых ботинок и останавливается, лишь когда наши взгляды пересекаются.

Хмыкает и говорит:

— С глаз долой из сердца вон, так что ли?

Злюсь.

Я не собираюсь вести с ним разговоры в стиле полунамеков. Пусть ведет их со своими роковыми бабами, которые не краснеют и не бледнеют.

— Да. — киваю головой. — Как я и сказала — идите в ЖОПУ, Константин Хренисович.

Опускаю руки с блокнотом прямо перед собой и жду. Я не стану убегать в этот раз. Не дождется.

Мгновение он молчит. Потом его рот расходится в улыбке. Расходится до тех пор, пока в уголках лукавых бля*х глаз не появляются морщинки, а ровные белые зубы не являют себя миру.

Я оторопела.

Никогда не видела, чтобы он так улыбался. Открыто. По — настоящему.

— Константин Хренисович? — переспрашивает мой босс, качая головой. — Ты серьезно?

— Совершенно. — чеканю я, не разделяя его веселья.

— И кто же я еще? — ерничает он. — Козел?

— Безусловно.

Он выпрямляется и ослабляет галстук.

— Сволочь?

— В первую очередь.

Вытягивает губы в трубочку, кривит их и продолжает:

— Хрен?

Мне не нравится, что он делает из этого разговора какую — то хохму. Я, например, предельно серьезна.

— Лучше не скажешь. А еще эгоцентрист и тиран. — предлагаю свой вариант.

И еще ты помог мне продвинуться по карьерной лестнице. Мы оба это понимаем, но КХ не из тех, кто станет об этом напоминать.

Он, меж тем, выходит из — за стола и ведет свое великолепное тело ко мне, по — прежнему широко улыбаясь.

Подобное его поведение мне не знакомо. Это какая — то новая модификация.

— Поэтому ты меня глазами раздеваешь? — интересуется он, подходя вплотную.

Делаю шаг назад и выбрасываю вперед руку, чтобы оставить между нами хоть какое — то пространство. Блокнот падает на пол, прямо к моим ногам.

Он такой большой. Блин, я за его плечами света белого не вижу.

— Я много кого раздеваю глазами, Благова, например. — говорю, стараясь держаться уверенно и холодно. — Пожалуйста, отвалите.

Он лыбится и понимает мое требование по своему. Сминает мое жалкое сопротивление и прижимает к стене всем своим стокиллограмовым телом. Тянется и поворачивает замок на двери, затем упирается руками в стену рядом с моей головой.

Толкаю его второй рукой тоже и запрокидываю голову.

— Нееет… — тихо говорит он, коснувшись носом моих волос. — На него ты так не смотришь. Только на меня…

— Вчера ты говорил по — другому. — с горечью напоминаю я, сжав челюсти, чтобы они не задрожали.

Несколько бесконечных секунд он изучает мое обиженное злое лицо, потом касается щеки большим пальцем и обнимает ее ладонью.

— Я вчера ху*ню сморозил, извини. — мягко произносит он.

Смотрю на него и сглатываю. Откуда эта нежность? Это обезоруживает, знаете ли.

— До этого ты сказал, что я дура.

Возможно, я получу все извинения разом?

— Я сказал, что ты дуреха. — уточняет он, щекоча пальцами кожу у меня за ухом. — Потому что ты доверчивая, как ребенок.

— Я не доверчивая!

Ощущаю искреннее возмущение.