…Когда женщины в подъезде увидели, что меня сейчас будут расстреливать, начали вырываться из подъезда. Эти бейтаровцы начали их избивать прикладами винтовок. В этот момент старшина меня поднял, а офицер отдал ключи и сказал, чтобы я уходил под прикрытием женщин в другие дворы. Когда мы туда пришли, нас сразу предупредили, что около школы засада, там дислоцируется еще одно подразделение ОМОНа. Забежали в подъезд. Нас там встретили чеченцы, у которых мы прятались в квартире до утра 5 октября… Нас было 5 человек… Ночью происходили постоянно одиночные выстрелы, избиения людей. Это было четко видно и слышно. Все подъезды проверялись на момент обнаружения защитников Верховного совета»[128].

И снова выдержки из рассказа В. И. Котельникова: «Вбежали во двор, огромный старый двор, квадратом. В моей группе было примерно 15 человек… Когда мы добежали до последнего подъезда, нас осталось только трое… Побежали на чердак — двери там, на наше счастье, взломаны. Упали среди хлама за какую-то трубу и замерли… Мы решили лежать. Объявлен комендантский час, все оцеплено ОМОНом, и практически мы находились в их лагере. Всю ночь там шла стрельба. Когда уже рассвело, с полшестого до полвосьмого мы приводили себя в порядок… Начали потихоньку спускаться. Я, когда дверь приоткрыл, чуть не потерял сознание. Весь двор был усеян трупами, не очень часто, вроде в шахматном порядке. Трупы все в каких-то необычных положениях: кто сидит, кто на боку, у кого нога, у кого рука поднята и все сине-желтые. Думаю, что же необычного в этой картине? А они все раздетые, все голые»[129].

Люди, скрывавшиеся в ночь с 4 на 5 октября в подъездах и подвалах дома по переулку Глубокому, неоднократно слышали окрики «стой» и следовавшие за ними автоматные очереди[130]. В том злополучном дворе оказался и Г. Г. Гусев. Из противоположного крыла дома стреляли. Люди кинулись в рассыпную. Георгий Георгиевич до 2 ч. ночи прятался в одном из подъездов. В 2 ч. ночи пришли неизвестные и предложили вывести желающих из зоны. Гусев немного замедлил, но, когда вышел из подъезда, тех неизвестных уже не было видно, а около арки лежали убитые, первые трое, которые отозвались на призыв незнакомцев. Развернувшись на 180 градусов, он спрятался в тепловом подвале, выкрутив лампочку освещения. В подвале просидел до 5 ч. утра. Выйдя, наконец, на волю, увидел двоих, по виду бейтаровцев. Один из них говорил другому: «Где-то здесь должен быть Гусев». Георгию Георгиевичу снова пришлось укрыться в одном из подъездов дома. Поднимаясь на чердак, в парадном и на этажах видел кровь и много разбросанной одежды.

Фотограф: Новиков Пётр

Судя по показаниям Г. Г. Гусева, Т. И. Картинцевой, депутата Верховного совета И. А. Шашвиашвили[131], помимо омоновцев во дворе и в подъездах дома по переулку Глубокому задержанных избивали и убивали неизвестные «в странной форме».

Тамара Ильинична Картинцева вместе с некоторыми другими вышедшими из Дома Советов людьми спряталась в подвале того дома. Пришлось стоять в воде из-за прорванной трубы отопления. По словам Тамары Ильиничны, мимо бегали, раздавался топот ботинок, сапог, — искали защитников парламента. Неожиданно она услышала диалог двух карателей:

— Здесь где-то есть подвал, они в подвале.

— Там, в подвале вода. Они там все равно передохнут все.

— Давай гранату бросим!

— Да, ну, все равно мы их перестреляем — ни сегодня, так завтра, ни завтра, так через полгода, всех русских свиней перестреляем[132].

Г. Вершинин с большой группой людей был проведен омоновцами через дворы. По его словам, в очередном дворе подогнали небольшие автобусы. В один буквально швырнули женщин, в другой — тех, кто в камуфляже, в третий — тех, кто в гражданке[133].

Утром 5 октября местные жители видели во дворах немало убитых[134]. Через несколько дней после событий корреспондент итальянской газеты «L'Unione Sarda» Владимир Коваль осмотрел подъезды дома по переулку Глубокому. Нашел выбитые зубы и пряди волос, хотя, как он пишет, «вроде бы прибрали, даже песочком кое-где присыпано»[135].

Расстрелы и избиения задержанных продолжались и в некоторых отделениях милиции. Врач Николай Бернс, находясь в одном из таких отделений, попросил милиционера достать медикаменты, чтобы оказать помощь мужчине, которому стало плохо. Милиционер расстрелял того мужчину, сказав: «Вот, оказывай теперь».

Приведем небольшой эпизод из книги М. М. Мусина: «Пленных обыскали и, построив вдоль стены — руки над головой, ноги шире, — начали зверски избивать. Очевидец потерял сознание. Очнулся уже в камере, набитой до упора. Избитые люди стали задыхаться и терять сознание. На крики возмущения милиционеры ответили: „Чем больше вас задохнется, тем меньше нам на утро будет работы — у нас на руках приказ о вашем расстреле!“. Пленные попытались сорвать дверь камеры. Вскоре из камеры вывели человек 10–15 офицеров милиции и армии, которые больше в камеру не вернулись! Среди них были знакомые лица, ни одного из которых свидетель больше никогда не видел. Оставшихся стали водить на допросы, по дороге постоянно избивая»[136].

Под пули попадали и случайные прохожие, оказавшиеся в зоне «боевых действий». Родственник Андрея Владимировича Шалаева вечером 4 октября оказался недалеко от станции метро «Улица 1905 года». Когда вышел из метро, увидел трупы. Шла стрельба трассирующими пулями. Пришлось прятаться до утра в укромном месте.

Трагическая участь постигла многих из тех, кто вечером 4 октября выходил со стороны расположенного с тыльной стороны Дома Советов стадиона «Асмарал» («Красная Пресня»). 6 октября в СМИ прошла информация, что по предварительным подсчетам в ходе «добровольной сдачи в плен» в течение заключительной фазы штурма Белого дома задержаны около 1200 человек, из которых около 600 находятся на стадионе «Красная Пресня». Сообщалось, что в числе последних содержатся и нарушители комендантского часа[137].