Вторая линия тына отстояла от первой на 22 м.

Оборонное значение Тарусы падало по мере укрепления более выдвинутого вперед Алексина и главным образом вследствие дальнейшего усиления засечной линии между Тулой и Веневом, которая начала создаваться со второй половины XVI в. и в XVII в. являлась очень серьезным и трудно преодолимым препятствием на пути крымцев в центральные области России 166. Таруса, отделенная от этой линии засек значительным расстоянием 167, перестала быть на переднем крае обороны. Тарусская крепость была разрушена неприятелем, очевидно, в конце XVI или начале XVII в. и больше не восстанавливалась.

В середине XVII в. (1661 г.) Таруса фигурирует в росписи городов, «в которых городовых и острожных крепостей нет…, в приход воинских людей в осадное время были в них не мочно». Про Тарусу в этой росписи прямо сказано: «а города (т. е. крепости. - Н. Г.) и острогу и наряду нет» 168. Интересно, что еще в 1635/36 г. «торушане дворяне и дети боярские» получили приказ делать «острог стоячей… новой» вместе с серпуховичами в Серпухове 169. Очевидно, тарусский острог прекратил свое существование задолго до 1636 г.

От 1681 г. дошел документ (сметный список города Серпухова), показывающий, что посадские люди Тарусы были приписаны к серпуховскому острогу, т. е. несли военно-сторожевую службу в Серпухове, а не в Тарусе 170.

Д. Яхонтов в своем описании Тарусы утверждает, что в Тарусе «в 1646 и 1647 гг. было сделано новое укрепление» 171, при этом он ссылается на опубликованную

В. А. Рождественским царскую грамоту 1685 г. в Серпухов о посылке в Каширу людей для участия в постройке там укреплений 172. Что же сказано в грамоте 1685 г. о Тарусе? «В Пушкарском приказе серпуховского городовово каменного дела в книгах горододельца думного дворянина Афонасья Осиповича Прончищева… 154 и 155 годов написано: делоть в Серпухове каменной город со всякими городовыми крепостьми Серпуховым, Тарусою, Аболенским, Алексинским, Ерославца Малаго, Каширою, Боровским, Хатунскою волостью и Давыдовою пустынею, посады и уезды, по плотежным книгам с живущих четвертей» 173. Смысл этого текста совершенно ясен: в 1645/46 и 1646/47 гг. было велено делать «каменной город со всякими городовыми крепостьми» в Серпухове, а отнюдь не в Тарусе. Таруса упомянута здесь в числе городов и уездов, которые должны были поставлять людей «с живущих четвертей» для участия в серпуховском строительстве. Говорить, что в грамоте 1685 г. речь идет о постройке крепости в Тарусе в 1646 - 1647 гг., можно лишь совершенно не зная языка документов XVII в.

Писцовые книги 1625 и 1686 гг. отмечают наличие в Тарусе только «осыпи» 174, т. е. вала или насыпи 175, без каких-либо других укреплений. «Осыпь» находилась рядом с Никольской (Николаевской) церковью. Тарусский вал и ров были размыты разливами Оки уже в 1760 г. 176, но остатки земляного вала были видны еще в конце XVIII - начале XIX в.177. Д. Яхонтов, писавший в 1902 г., замечает: «частью они видны и в настоящее время» 178.

Очевидно, именно из-за отсутствия в Тарусе крепости, т. е. «города» в узком смысле слова, и благодаря наличию «осыпи» или вала, Таруса получила в «Книге Большому чертежу» 1627 г. (списки второй половины XVII в.) наименование не «города», а «городища» 179. А ниже Олексина 20 верст городище Торуса»180, «А ниже Алексина 20 верст в Оку пала речка Таруса, а на пей на устье на городище посад»181.

Ближние подступы к Тарусе в XVII в. также были слабо укреплены. Во время подготовки к производству оборонительных работ в 1638 г. правительственные уполномоченные расспрашивали жителей Серпухова об укреплениях на реке Оке между Серпуховом и Тарусой. В ответ серпуховичи оказали, что на этом участке реки «в сухоменное лета мели бывают супротив устья реки Поротвы и под Шковом…, через Оку… татарове перелазет вплынь во многих местех. А в прошлых летех для береженья тотарокова перелазу по Оке в воде у берега были сваи биты с московской стороны». Со слов своих дедов и отцов они утверждали, что эти сваи были забиты от Серпухова до Калуги еще при Иване IV, до «московскова старова пожару» (1571 г.). Согласно показаниям тех же лиц, во время татарского набега 1591 г. «лезли Оку реку татарове под Серпуховам и под Дракинам и под Тарусою во многих местех вплынь». То же было в 1634 г., причем тогда «мелей и бродов выше Серпухова не было». Других укреплений, кроме свай, серпуховичи не знали. Относительно возможности устройства засек около Тарусы они высказались отрицательно: «А лесов болших от реки Нары вверх по Оке реке по обе стороны нет, пришли луги и поля и пашни до Тарусы. А выше Тарусы какие леса или горы по обе стороны Оки реки, тово мы не ведоем, ведают, хто выше Тарусы живут, крестьяне. А вперед где чаять татарскова перелазу через Оку реку, тово не ведоем. А по Оке реке от усть-реки Нары по обе стороны да Тарусы лесов болших нет, и засеки от татарскова приходу засечь негде».

«От Серпухова до Тарусы гор с каменем, и утесов, и лесов болших у берегов по обе стороны Оки реки, и ржавцов, и болот нет. А тотарове через Оку лазят везде, где придут. А на крепости деи они мест в воде, и где ставить острожки или иные какие крепости, не знают. А лесу блиско Оки реки верст по 10 и болши нет. А около Оки реки лес в верстах в дву и в трех осиновай, да липняг, да сосновое лесишка по пашням, а болшого соснового лесу, борового и дубового лесу дубровного нет». Дворяне Тарусского уезда в расспросе указали, что следы («знак») свай имеются «против села Дракина по конец озера». Крестьяне разных владельцев Тарусского уезда дословно подтвердили показания серпуховских посадских людей. В показаниях тарусского приказного человека Петра Мартынова и тарусских сверстных посадских людей говорилось, что «от усть-реки Тарусы, что под посадом, вверх по Аке реке до Олексипа и по Оке реке в сухоменное лето мель бывает супротив Спаса Лапотнова с Сулаю к Лодезу». Тарушане, как и серпуховичи, помнили о существовании свай по берегу, забитых во времена Ивана IV. И о татарских набегах 1591 и 1634 гг. тарушане сказали почти то же самое, что и серпуховичи: «в прошлом 99-м (1591. - Н.Г.) году… лезли Оку реку татарове под Торусою и под Спасом