Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вероятно, значительнее других было землевладение Никольской соборной церкви города Тарусы, которая еще в 1593/94 г., при царе Федоре Ивановиче, получила жалованную грамоту на три деревни. Грамота Федора не сохранилась, но текст ее пересказан в грамоте 1615 г. В пересказе указывается, что эти деревни даны «Николскому собору на прокорм, в руги место» (т. е. вместо натурального или денежного корма). Грамота была подтверждена Михаилом Федоровичем в 1615 г. и Алексеем Михайловичем в 1646 г.249 Никольская церковь была деревянной вплоть до 1779 г.
В начале XVII в. на тарусском посаде уже существовала деревянная Кирилло-Афанасьевская церковь250.
В 1685 г. в Тарусской десятине (город Таруса с уездом) числилось 25 «жилых» (т. е. имевших землю) церквей, из них 3 поступили из Малоярославецкой десятины; с 1686 по 1746 г. к ним прибавилось еще 18 церквей (из Калужской и Малоярославецкой десятин). «Пустовых» (т. е. безземельных) церквей Тарусской десятины в 1685 - 1746 гг. было 11. Оболенская десятина в 1669 г. состояла из 18 «жилых» церквей; к 1746 г. в ней насчитывалось 29 «жилых» церквей и 6 безземельных251.
Для углубленного изучения землевладения Тарусского уезда XVII - XVIII вв. большое значение имеют хранящиеся в Центральном Государственном архиве древних актов (ЦГАДА) дозорные и описные книги церковных земель города Тарусы и Тарусского уезда 1681 - 1696 гг.252 и 20 документов 1611 - 1755 гг. «по Тарусе» в фонде «Грамот коллегии экономии» 253.
Тарусский посад
О развитии тарусского посада имеются только отрывочные сведения. По мнению М. Н. Тихомирова, «тарусский торг в XVI в. в сущности был небольшим местным рынком, где торговали крестьяне медом, рыбой, хлебом, солью, сеном и дровами, торговля велась и домашним продажным хлебом»254. Из уже упоминавшегося пересказа грамоты 1593/94 г. в грамоте 1615 г. видно, что в конце XVI в. на тарусском посаде велась и транзитная торговля; здесь бывали торговые люди, «которые приезжают из пных городов в Торусу на посад». Торговали весовым «товаром» и «хлебом»255 («хлеб» отличали от «товара» потому, что его не взвешивали, а «мерили» четвертями и орали с него не «тамгу», а «помер»).
В очень тяжелом положении оказался тарусский посад в начале XVII в., в период польской интервенции. Один предприимчивый «серпуховитин», Тит Семенов, просил правительство Первого ополчения в 1611 г. отдать ему «в Торусе кабак внове на строение», мотивируя просьбу тем, что «кабак стоит пуст четвертый год от разоренья литовских людей и от крымских»256. Таким образом, сильное разорение тарусского посада можно отнести по крайней мере к 1606 - 1607 гг. Интересно, что в самой Тарусе не нашлось состоятельных людей, чтобы вновь взять кабак на откуп (10 р. 16 алт. 2 д. в год) - за это взялся житель экономически более сильного Серпухова. Население Тарусы попало в некоторую зависимость от него: «А кому торушаном посацким людем лучитца для празника, или для свадьбы, или родин, или родители помянуть, пивца сварити и медку поставити, или браги пьяные зделати, и они б являлись откупщику Титку Семенову. А явки… ему имати с чети пива и с пуда меду по 2 деньги, а з браги с чети по деньге…» 257.
Дальнейшая история сбора пошлин с этого кабака, вырисовывающаяся из приходной книги Владимирской чети, весьма показательна для характеристики колебаний экономического статуса тарусского посада. В 1612 г., очевидно, истек срок полномочий откупщика-серпуховитина Тита Семенова. Новых претендентов на откуп «изнаддачи» не нашлось. Сбор пошлин в принудительном порядке был поручен избранному из посадской среды целовальнику Ивану Денисову, однако с него за 1612/13 г. Владимирская четь получила, кажется, всего 2 р. 20 алт., да и то лишь в 1614 г. Новый тарусский кабацкий целовальник Анкундин Корнеев пробыл в своей должности очень недолго - с 5 августа по 1 сентября 1613 г. и уплатил 17 алт. 2 д. Зажиточные крестьяне серпуховского Владычного монастыря Иван Михайлов «с товарыщи» взяли тарусский кабак на откуп с 1 сентября 1613 г. по 1 сентября 1614 г. Владимирская четь, видя невозможность получить старую сумму пошлин из этого откупа, пошла на уступки и назначила в качестве откупной суммы 8 р. 13 алт. 2 д. Однако Иван Михайлов продержал кабак на откупе с 1 сентября но 13 октября 1613 г. и уплатил за это время 1 р. с деньгою. С 13 октября 1613 г. по 13 октября 1614 г. кабак взяли на откуп тарусские посадские люди, причем взяли «из наддачи»: откупная сумма была установлена в размере, превышавшем сумму, которую обязался выплатить Иван Михайлов, - 9 р. 6 алт. Интересно, что Владимирская четь сполна получила назначенную сумму: в марте и июле 1614 г. с тарусского откупщика исачка Корнеева было взято по 4 р. 19 алт. 5 д. (сумма выплачивалась в два приема) 258.
Нетрудно заметить, что к концу 1613 - 1614 гг. положение тарусского посада несколько улучшилось, активизировалась предпринимательская деятельность тарусских посадских людей. Однако это улучшение носило весьма ограниченный характер.
Не вполне ясно, был ли в 1614 г. на откупе перевоз через реку Протву. В приходной книге Владимирской чети 1614 г. сказано: «опричь Поротвы, что на откупу…
С Поротвы перевозных денег по окладу 118-го (1609/10. - И. Г.) г. 5 р. с полтиною». Вместе с тем в отписке тарусского губного старосты 1613/14 г. прямо говорится, что «в откуп о том перевозе нихто после московского разоренья не бивал челом, а на веру целовалников выбрати некого, что посацкие люди многие побиты, а иные розбрелись по иным городом». История сбора пошлин с этого перевоза не менее красноречива, чем история кабацких сборов. В 1606/07 г. перевоз на Протве был в откупу за крестьянином Марком Федотовым из деревни Кошкиной села Бехова Оболенского уезда, но «с тех мест (т. е. с этого времени. - Н. Г.) стали войны великие и разоренье великое, и от той войны и разоренья тот Марко збрел безвестно», и после него «перевозом не владел нихто» до 1612/13 г., когда на сцену является опять-таки серпуховитин - сын боярский Яков Ушаков, «а тово не ведают, по чему он тем перевозом владел» 259.
Об опустошительных набегах 1609/10,