Пришел Слепой Мехл: высокий, плотного сложения, прямо великан, на лбу шрам, рваные глазницы. Принес бумажный пакет, перевязанный веревкой. Яша уже знал, что в пакете: висячий замок, чтобы он, Яша, его открыл без ключа. Мехл был знаменитый взломщик. Всегда носил при себе отмычку. Пока не стал профессиональным взломщиком, был простым слесарем. Год за годом пытался Мехл сделать замок, который не удалось бы Яше отпереть. Сейчас он смущенно сидел за столом, терпеливо ожидая, когда же разговор перейдет к замкам. До сих пор его всегда постигала неудача: какой бы замысловатый и хитрый он ни сделал замок, Яша всегда отпирал его, не тратя ни минуты, чаще всего лишь ногтем или в крайнем случае шпилькой. Однако Мехл не сдавался. Он постоянно улучшал конструкцию своей «Тулы», как он называл замок, так чтобы даже ангел Габриэль не смог подобрать к нему отмычку. Каждый раз, появляясь в Люблине, Мехл совещался с Лейбушем, местным мастером, и со всеми остальными слесарями и механиками. В комнате у Мехла, похожей, скорее, на будку жестянщика, было полно всякого добра: валялись молотки, клещи, плоскогубцы, сверла, напильники, пилки по металлу, просто железки, засовы, крючки, паяльные лампы. Его жена Бейля Черная всегда говорила, что у Мехла это прямо мания. Яша встретил Мехла улыбкой и подмигнул ему. Мехл был абсолютно уверен, что уж на этот раз Яше не повезет. Яша, в свою очередь, наверняка знал, что благодаря какой-то неведомой силе, покрутив здесь, повертев там, он как по волшебству отопрет очередной замок.

Вот наконец все они здесь: Менделе Качке, Иоселе Дейч, Лейзерл Крацмих. Их теперешний главарь Бериш Высокер — тощий парень с бегающими глазками, яйцеобразным черепом, длинным носом, острым подбородком и длинными, как у обезьяны, руками. Как и Зевтл, родом из Великой Польши. Одевался кричаще: пестрые брюки, желтые штиблеты, бархатная куртка, вышитая рубашка. И всегда шляпа с пером. Высокие каблуки завершали картину. Бериш был столь ловок, что мог выкрасть часы даже у карманника. Он знал по-русски, по-польски, говорил по-немецки, был в хороших отношениях с начальством, и, в сущности, был не столько вором, сколько перекупщиком и наводчиком. Несколько лет назад он отсидел срок, и притом не за воровство, а за шулерство в карточной игре со шляхтичем. Бериш Высокер знал толк в картах, как и Мехл в замках, но Яшу провести ему ни разу не удалось. Как правило, Яша показывал Беришу несколько новых карточных фокусов, которые приводили того в изумление к ставили в тупик. И на этот раз у него в кармане было припасено несколько колод: одна крапленая, другие нет. Бериш постоянно находился в движении, ни секунды не мог усидеть на месте. Все сидели возле стола, а он метался по комнате, как зверь в клетке, или как волк, который пытается ухватить собственный хвост. Бериш дернул шеей, уронил: «Когда же ты будешь наш, а, Яша? Ударим по рукам, и ты наш брат».

— Неохота гнить в тюрьме.

— Кто понимает, что и как, тот и собирает сливки с молока. Только зевать не надо. Ну же?

— Не задавайся, — сказал Яша и поглядел на Мехла. — Каждый может споткнуться и упасть.

— Знать надо, откуда ветер дует, — отбился Бериш Высокер.

Яша понимал, что засиживаться дольше никак нельзя. Эльжбета выльет на него все, что накопилось у нее, и Магда ждет. Болеку только дай, к чему придраться. Однако сразу уйти просто невозможно. Этих людей он знал с самого детства. Они помнили, как он бродил с цыганом, который водил медведя, как бродяжничал с польским цирком — задолго до того, как столь высоко вознеслась его звезда. Мужчины похлопывали Яшу по спине, женщины кокетничали. Все восхищались Яшей — великим кунцнмахером. Он оделил их папиросами, даже раздал сигары. Тут было несколько прежних его подружек — теперь это замужние женщины, добропорядочные матери семейств. Они кокетливо подмигивали ему, улыбались, как бы напоминая о прошлом. Внешне Яша вел себя с Зевтл довольно сдержанно, она же, напротив, выставляла напоказ их отношения. Для распущенной женщины любовная связь — это как раз то, что надо афишировать.

Сперва мужчины потолковали о текущих событиях. Что нового на свете? Когда опять начнется война с Турцией? Чего хотят эти бунтовщики, бомбисты эти? Зачем надо убивать царя? Зачем устраивать забастовки на железной дороге? Что слышно про Палестину? Кто такие эти безбожники, которые устраивают там колонии и осушают болота? Яша читал в Варшаве все газеты, даже «Израэлита». Просматривал он и газеты на иврите, хотя, признаться, не понимал многих современных оборотов. Здесь, в Пяске, все сидели по своим углам, как жабы на пеньках, а в большом мире разворачивались события. Пруссия становилась сильной державой. Франция захватила часть Африки — это там, где живут черные люди. В Англии научились строить корабли, которые пересекают океан всего за десять дней. В Америке пустили поезда прямо над крышами. Строят домищи в тридцать этажей. Варшава тоже разрастается и хорошеет год от года. Разломали деревянные тротуары, проложили канализационные трубы. Еврейским детям разрешено учиться в гимназиях, уезжать за границу учиться в иностранных университетах.

Воры слушали, почесывали затылки, у женщин разгорелись щеки, они переглядывались. Яша рассказал им про банду «Черная рука» в Америке. Он красочно повествовал, как миллионеру присылают записочку со знаком черной руки: пришлите, пожалуйста, столько-то долларов, иначе — пуля в лоб. Будь у миллионера хоть тысяча телохранителей, но, если не принесет выкуп, все равно убьют… Тут его прервал Бериш Высокер:

— Так и здесь можно делать.

— Кому же ты пошлешь записку? Трейтелю-водоносу?

Все дружно расхохотались и снова запалили погасшие было папироски.

Слепой Мехл больше ждать не мог.

— Яша, я хочу тебе что-то сказать, — проговорил он.

Яша подмигнул:

— Знаю уже. Знаю. Покажи свой гостинчик.

Мехл не спеша развязал сверток, развернул бумагу, достал тяжелый, большой замок, с разными зажимами и хитростями. Яша моментально пришел в хорошее настроение, повеселел. Сразу же принялся изучать замок, скосив глаза и состроив комическую гримасу безмерного удивления, которая вызывала смех всегда и везде: было ли это в шинке, среди деревенских мужиков, или же перед публикой «Альгамбры» — летнего варшавского театра. В мгновение ока он переменился: посапывал, крутил носом, даже уши шевелились. Женщины хихикали.

— Где ты раздобыл эту прелесть, эту хитрую штучку?

— Лучше покажи, на что ты способен, — проворчал Слепой Мехл. Он уже злился.

— Да его сам Господь Бог не откроет, — уже открыто издевался Яша, — этот чудный ночной горшок. Давайте вешайте его сразу и баста. Но если мне завяжут как следует глаза, я отомкну его — даже с завязанными глазами. Мехл, может, поспорим, а? Давай выставим по десять рублей.

— Заметано. Сделаем дело.

— Рыба сом, деньги на стол, — выкрикнул Хаим-Лейб.

— Ни к чему. Верю ему.

— Ну-ка, ребятки, завяжите мне глазки! — воскликнул Яша. — Да так суметь, чтоб не подсмотреть!

— Давай-ка завяжу своим фартуком, — предложила Малышка Малкеле — огненно-рыжая, в платке, повязанном концами назад. Ее муж отбывал срок в Яновской каторжной тюрьме. Малкеле сняла передник и встала позади Яши. Завязывая глаза, она пощекотала его за ухом. Яша хранил молчание.