– Кто он? – спрашивает с интересом и лёгким раздражением.

– Я объясню тебе позже, дорогой, – она кладёт руку ему на плечо. Встаёт на носочки, вытягивается и что-то шепчет ему на ухо.

Мужчина хмурит брови, но всё-таки уходит.

– Я пока уложу Рэйчел, – доносится его голос. Предположительно, с лестницы, ведущей на второй этаж.

А Рейчел, вероятно, его дочь. Её дочь!

Дочь Лоран. Дочь моей матери.

От осознания действительности не получается сдержать горькую усмешку. Чем я сразу привлекаю внимание женщины.

Она выходит за порог, прикрывая за собой дверь. Кутается в собственные руки, обнимая себя за плечи, но не от холода, потому что на улице тепло, этот жест больше похож на защитный.

Она тяжело и прерывисто дышит.

– Зачем ты здесь, Киллиан?

И это все? Десять лет бесполезных надежд и ожиданий, а взамен я получаю: «Зачем ты здесь, Киллиан?»

Это что, шутка?

– Я хотел тебя найти, – слова даются тяжело. Приходится буквально выталкивать их из себя. – Я хотел узнать, почему ты бросила меня? Узнать, почему не виделась с сыном? Почему не виделась со мной? – но начав, я уже не могу остановиться, ощущая, как меня затапливает отчаяние. – Я считал, что, возможно, тебя уже нет в живых. Иногда даже думал, что отец тебя убил, поэтому ты не приходишь. Ты и представить не можешь, какие фантазии могут родиться в голове у десятилетнего мальчишки. А у подростка? Но я всё равно ждал тебя. В школе на игре в бейсбол представлял, что ты наблюдаешь за мной, сидя на последнем ряду трибун. Гордишься мной, ведь твой сын капитан команды.

Глаза женщины, глаза Лоран, глаза моей матери абсолютно ничего не выражают. Они какие-то неживые, застывшие, замороженные, и от них веет холодом. И она словно не собирается со мной говорить. Но я не уйду, не получив ответы.

– Ещё я ждал тебя на вручении аттестатов об окончании старшей школы. Ждал тебя на выпускном, когда директор толкал речь, восхваляя мои заслуги в спорте. Сейчас я на втором курсе и, честно признаться, я устал ждать. Поэтому я здесь! И, отвечая на твой вопрос «Зачем ты здесь, Киллиан» – я пришел получить ответы. Почему ты ушла? И какого хрена не возвращалась… мама? – последнее слово выплевываю с презрением.

Серо-голубые глаза матери наполняются влагой. Первая живая эмоция за эту короткую встречу.

Лоран достаточно быстро берёт себя в руки. Смахивает слёзы тыльной стороной руки, и на её лице вновь появляется маска отстранённости.

– Я не могла к тебе прийти, – спокойно отвечает женщина, – я и сейчас не имею права с тобой говорить. У меня могут быть проблемы.

– Проблемы? Какие проблемы? – повышаю голос, заставляя её вздрогнуть всем телом.

– Таковы условия нашего соглашения, которое мы заключили с твоим отцом.

– Какое, к черту, соглашение? – непроизвольно наступаю на мать.

Она пятится, быстро натыкаясь спиной на дверь.

– Киллиан, на все вопросы тебе может ответить Саймон, – она выставляет руки перед собой. Защищается от меня.

От меня?

Но я, черт побери, неопасен. Я же её сын!

– То есть ты не собираешься объясняться, да?

Она коротко кивает.

– Он запугал тебя? Саймон заставил тебя? Это ведь он, так? Боже, скажи хоть что-то! – с надрывом прошу её. Почти умоляю.

Глаза Лоран, полные печали, вглядываются в моё лицо. Сейчас она так близко, что можно протянуть руку и дотронуться, но я, конечно, этого не делаю. Лишь пристально смотрю в лицо матери, ощущая почти физическую боль.

Она не станет говорить со мной, я зря пришёл.

И мне нужно уйти.

Разворачиваюсь на пятках, спускаюсь по ступенькам вниз, прочь с крыльца.

– Отец твердит мне одно и то же вот уже десять лет, – говорю, не оборачиваясь, но знаю, что она меня слышит. – Он говорит мне, что ты шлюха, и что тебе плевать на меня. И я поверить не могу, что все эти годы Саймон Шоу говорил мне правду.

Всё-таки поворачиваюсь, чтобы последний раз взглянуть в её глаза. Но она прячет их под влажными ресницами, низко опустив голову.

– Знаешь, я считал, что тебя нет в живых, – решаю закончить свой монолог. По всей видимости, я зря трачу время. Она просто не хотела быть моей матерью. – Так вот – тебя нет в живых. Ты умерла десять лет назад! Пусть так и останется.

Она зажимает рот рукой и беззвучно всхлипывает.

А я ухожу.

Нет, даже убегаю. Подставляю лицо каплям дождя, смывая с себя то, что давно надо было смыть. Слёзы – это нормально, когда тебе десять лет. Сейчас это глупость и чертова жалось к самому себе.

Поэтому лучше я буду злиться, чем жалеть себя. И я злюсь. Злюсь на отца, ведь он был прав. А он не может быть прав, потому что если это так, то последние десять лет я врал самому себе. Выдумал несуществующую любовь.

Любовь матери к сыну.

Брайан уверено управляет машиной и одновременно строчит смс.

– Кому ты пишешь? – вяло интересуюсь с пассажирского сиденья. Первый приступ гнева немного отпустил, а сейчас в голове рой мыслей и ещё больше вопросов, чем было прежде.

– Друзьям, – коротко поясняет друг, – выпьем где-нибудь. Ты не против?

Против. Я не хочу пить. Я хочу поехать к отцу и прижать его к стенке. Пытать его. Он должен рассказать мне о соглашении, которое они заключили с матерью. Но он, конечно, ничего не расскажет. И я лишь букашка по сравнению с ним.

– Не против, – отвечаю другу отворачиваясь к окну.

– Выбрось всё это из головы. Ты же как-то жил раньше без неё, и дальше проживёшь. Поверь, она сама не знает, чего себя лишила.

Друг пытается меня утешить, а я жалею, что рассказал ему. Ещё только жалости мне не хватало.

– Я в порядке, – мой ответ звучит не очень правдоподобно.

Но он вроде бы верит и больше ничего не говорит, позволяя мне уйти в собственные мысли.

А мысли мои весьма паршивые. Мой отец псих – только мне это известно. Но вдруг именно поэтому мама и ушла? Вдруг он унижал её или ещё хуже? Вдруг он избивал её? Тогда почему она не забрала меня? Почему оставила с ним?

Кулаки сжимаются сами по себе. Злость снова накрывает с головой.

– Приехали, – Брайан глушит двигатель и вопросительно смотрит на меня. – Ты идёшь?

Молча выбираюсь из тачки. Оглянувшись по сторонам, сразу узнаю место. Небольшая забегаловка в центре Милфорда, где можно выпить вот таким салагам, как мы, так как бармен – приятель одного из сводных братьев Криса.

– Парни уже давно здесь, – сообщает Брайан, направляясь к двери.