«Почему на моем пути постоянно встречаются опасные типы?»

– И что же делал в ресторане твой брат? Снимал девочку? Как вы оказались у нас на хвосте?

– Я не слышу ответа, ты согласна или нет?

Что она могла сказать ему?

– Да. Надеюсь, кроме дарования жизни, даме перепадет что-нибудь и в материальном плане?

– Давай об этом завтра вечером. Скажи только, где и когда?

Она помнила о встрече с Кабановым. Хорошо, что время не оговаривалось и был шанс успеть и тут, и там.

– В «Сарацине» на углу Немецкой и Горького. В девять устроит?

– Устроит, – согласился он. – Ты давай не затягивай с началом работы. Он лежит в третьей горбольнице, зовут Андрей Пименов, я у него еще не был, так что где он там, сама найдешь. Меня, кстати, Борей звать.

– Дада.

– Чего? – не понял киллер.

– Меня так зовут: Дада.

– Приехали, вылезай.

Дарью с сиденья как ветром сдуло.

«Какая у него рожа, какая рожа! Шрам над бровью, след от ожога на щеке. Пару раз оскалился, так одно золото во рту. Своих зубов поди меньше, чем вставных. Нос картошкой, губы словно сардельки. Глаза круглые, черные. Красавец!»

* * *

Сообщив мамочке, что она идет на занятия, Дарья отправилась в больницу.

Ей не хотелось, как ей не хотелось! Но своя шкура дороже настроения. Одно дело просто угроза, другое – угроза от человека, который убивал в твоем присутствии.

Время для посещений в будние дни было отведено с пяти до семи вечера. Но с дежурной медсестрой в травматологии удалось договориться за весьма скромную сумму, на которую и колготок-то фирменных не купишь.

– Твой друг в третьей палате, – сообщила крашеная блондинка, засовывая деньги в лифчик. – Только недолго. Зав у нас большой засранец.

Дарья понимающе кивнула и вошла в палату.

Похожий на девочку из-за того, что его голова была перевязана, горе-похититель лежал на кровати с обложенной гипсом ногой, висящей в воздухе за счет противовеса, перекинутого через блок, и смотрел на салатовую стену напротив безжизненными глазами.

В палате он был не один. Недоразвившийся мальчик делил «номер» с двумя не менее круто разделанными бедолагами мужского пола. Поначалу вид торчащих конечностей вызвал у Дарьи приступ тошноты, но затем она успокоилась.

– Ты с ментами? – он смотрел ей за спину.

– Нет, я одна, – Дарья, разумеется, не стала говорить о беседе с братом, справедливо полагая, что Борис очень рассердился бы, узнав, что его участие в половом воспитании брата прорекламировано.

– Что тебе от меня нужно? Дружок недоволен тем, что я остался жить?

– Знаешь, меня поразила жестокость, с которой мой сутенер обошелся с тобой. Потом по тебе проехала машина, которая гналась за нами. – Она взяла обшарпанный стул и, сев с ним рядом, склонилась к самому уху так, чтобы соседи по палате ничего не слышали. – Ты ведь просто хотел переспать со мной, правда?

– Уходи отсюда, шлюха! – выкрикнул он. – У меня нет больше денег, чтобы нанять тебя!

Дарья нагло улыбнулась невольным зрителям. Деду лет шестидесяти и ровеснику Андрея с переломанными ногами, который, судя по его сверкающим глазам, был готов запрыгнуть на нее, несмотря на сковывающий движения гипс.

– Знаешь, если бы не Сергей… Я бы могла… ты мне понравился.

Услышав такое, парень присмирел и задумался. Его тонко очерченное, почти девичье личико отражало неглубокий мысленный процесс, протекающий в травмированной черепушке. -…Просто у меня правило – не работать на выезде, вот и все.

– Тогда почему ты пришла?

– Я же сказала, ты мне понравился. И я готова подождать, пока ты поправишься.

Он не знал, что ей ответить, и лежал с минуту молча.

– Я – Андрей, – представился он.

«Плод дозрел и упал», – подумала Дарья.

– А я – Дада.

– Что? – не понял он. – Дада? Это что-то типа Сиси, Додо, Коко?

Дарья накрыла своей ладонью его руку, отчего он вздрогнул.

– Дада – это по-русски.

Парень смотрел теперь в потолок. Присутствие молодой женщины рядом было ему приятно. Она молча смотрела на него, не зная, что он выдаст в следующий момент.

– Ты действительно мне нравишься. Но только вот в больнице мне еще лежать целый месяц.

– Ты хочешь сказать, что на месяц у тебя не хватит терпения?

– У меня его уже и сейчас нет, – он резко схватил ее руку. – Хотя бы поцелуй меня.

Дарья вложила в следующие секунды все свое умение. «Пусть побесится. Дразнить мужика – это ведь тоже способ мести. Не так ли?»

Соседи по палате зааплодировали, когда их губы соприкоснулись, и не прекращали рукоплесканий до самого конца.

– Ты надолго? – справился он, когда перевел дыхание.

– Не знаю, – она улыбалась ему, и ей не нравилось, что после этого баловства он стал ей не так противен.

– Вы что, с ума сошли? – медсестра стояла в дверях и выглядела вздрюченной, словно недовольный поведением учеников преподаватель. – Девушка, прощайтесь с больным. А вы лежите тихо, иначе буду выключать свет на час раньше.

Она исчезла из дверного проема, оставив после себя тишину, наполненную уважением и трепетом.

– Я зайду еще. – Дарья чмокнула парня в щеку и, пользуясь случаем, быстренько удалилась.

* * *

– Ты узнал что-нибудь? – она села в точно такое же черное с невысокой спинкой кресло, стоявшее по другую сторону стола.

– Знаешь, чем я сейчас занимаюсь?

На столе было две пачки денег. Одна состояла из рублей, вторая из долларов, в руке же у него было зажато еще несколько купюр. Она смотрела на него выжидающе.

– Считаю, на сколько мне хватит этого, чтобы жить в Турции. Я беру трех девочек и уезжаю отсюда. Не хочешь со мной?

– Подожди, что ты узнал?

– То, что я узнал, тебе не понравится. Мне не надо было никому звонить, не надо было посылать шестерку осматривать местность и задавать вопросы соседям. Сегодня утром они сами пришли ко мне. То, что они принесли, я показывать тебе не буду, потому что ты вряд ли видела когда-нибудь такое.

– Я на четвертом курсе мединститута и, более чем уверена, видела больше твоего, – с некоторым пафосом сообщила Дарья, никак не ожидая, что это взбесит Игоря.

– Тогда на, смотри! – Он подошел к холодильнику и резко открыл дверцу. – Каково?!

Она не знала ее при жизни, но готова была поспорить, что это ее голова, голова той самой, которую привезли ночью.