Она согласилась с известной истиной, что говно не пахнет, пока его не ковыряешь, и, выйдя на трассу, поймала тачку до Саратова, решив по дороге домой придумать какую-нибудь басню для обезумевшей матери.

* * *

Скандал был тот еще. Маман рвала на себе собственные волосы, время от времени вспоминая и про дочкины, и делала она это не слабее того пузатого мужика, который брал ее всего несколько часов назад.

– Где же ты шляешься, девка! – визжала она на всю квартиру, сгоняя с себя напряжение, скопившееся после двух бессонных суток. – Как ты можешь взять и просто так исчезнуть!

Все закончилось слезами и мирным посапыванием в обнимку.

Когда мир был наконец восстановлен и придуманная история о неожиданно свалившейся подруге, которая живет в общежитии и сильно заболела, а к ее родственникам в Пензу, кроме Дарьи, ехать совсем некому, была выслушана, мать с дочерью принялись за дежурную уборку квартиры.

Нина Ивановна немного отошла и даже напекла пирогов. Усадив вечером дочь за чай, она где-то в середине чайной церемонии по-русски, когда съедена половина мучного на столе, как-то тихо заявила:

– Я знаю, что ты мне врешь. Лизочка была у меня и все мне честно рассказала. У тебя есть парень, и ты была с ним, да?

– Да, – как-то сразу согласилась Дарья, пряча глаза.

– Как его зовут?

– Сергей, и он очень хороший человек.

– Ладно, поживем – увидим, – вздохнула мать.

А дочь в это время встала из-за стола и пошла в зал, чтобы мать не видела ее влажных глаз.

* * *

Приключившаяся с ней история не давала Дарье покоя. Сегодня вечером она договорилась отметить с Катей и Машей освобождение. Она очень рассчитывала на откровенный разговор и обмен впечатлениями и мнениями по поводу случившегося. Может, они и не видели, как привезли эту девочку.

Она села за свободный столик, когда на часиках было без десяти семь, и заказала бутылку белого вина и апельсины.

Время шло, но никто так и не приходил.

«Неужели они просто решили меня кинуть? – думала она, допивая второй бокал. – Но почему? Да, держались они вместе. Просто комнаты были рядом, я же была по другую сторону от столовой. Ну и что? Неужели это повод, чтобы не прийти? Может, у них теперь с сутенерами проблемы? А работали они в "Стерляди". Половина восьмого, уже никто не придет. Что же делать?»

Она расплатилась с официантом и вышла на улицу.

* * *

Парадный вход гостиницы был залит светом мигающих разноцветных ламп. Постояльцы входили и выходили, ведомые куда-то либо нуждой, либо жаждой отдыха, а может быть, и утех.

Здесь не было строгих порядков и жесткого контроля. Все было сделано для того, чтобы человек мог спокойно прийти, выпить рюмочку, снять девушку. Никто никогда не интересовался у посетителя, зачем он вошел в эти большие стеклянные двери: переночевать или справить какое дело.

Дарья вошла и огляделась по сторонам. Они искала вполне определенного человека.

В холле, кроме двоих парней, болтающих с девушками – служащими гостиницы, была группа туристов с чемоданами и семейная пара с выводком.

Не колеблясь, она прошла в бар, где народ уже постепенно занимал места. Она была одета в высокие сапоги и шубку. Посетители в большинстве своем уже расстались с верхней одеждой, сдав ее в гардероб. Стоя посреди бара в шубе, она смотрелась как пугало в огороде.

Девушка увидела его, когда он вышел из служебного входа и подошел к двум высоким барменам, что-то выговаривая им обоим.

Не дожидаясь, пока он сам заметит ее, Дарья подошла к нему, рассчитывая узнать что-нибудь о смерти Сергея, о том парне, который решил поиметь ее, и о Кате с Машей.

Напарник убитого сутенера, который и пригласил его работать к себе, доходчиво внушал бармену, как надо обслуживать клиентов, на которых очень дорогой костюм: -…Если ты не можешь отличить дешевую тряпку от фирмы и не схватываешь стиль, не можешь с точностью до сотни сказать, сколько у этого человека денег в кармане, то на кой хрен мне нужен такой работник?

Длинный не возражал и молча выслушивал широкоплечего борова.

Дарья подошла неприлично близко и села за стойку.

Бугай в гневе повернул к ней свое раскрасневшееся лицо и хотел было рявкнуть на развесившую уши дуру, но застопорился, узнав девушку.

– Дада? С тобой все нормально? – он произнес это с удивлением.

Она чуть пожала плечами, как бы не понимая, о чем речь.

– Ты погоди, – он сменил тон, и это девушке понравилось. – Серега говорил о тебе, подожди… вон, сядь за столик, я тут закончу.

Она послушно села. Крепкий дядя, чья физическая подготовка всего раза в два уступала мощи самца гориллы, перестал читать мораль великану-бармену и подсел к ней.

– Здесь не самое хорошее место для разговора, но очень скоро начнутся наши маленькие торги, и мне надо быть на работе. Если ты нашла меня, значит, хочешь поговорить.

Дарья кивнула.

– Я выпила немного, – начала она, – наверное, иначе и не пришла бы сюда снова.

Он, не моргая, смотрел на нее, давая понять, что внимательно слушает.

– Сергея застрелили у меня на глазах. Я знаю, кто это сделал, и я знаю, где они живут.

– Я тебе не верю. Впрочем, это пока неважно. Продолжай…

– Сергей попросил, чтобы я поработала в качестве приманки. Он хорошо заплатил. И ты знаешь, я нашла девушек. Маша и Катя, верно?

Человек, совмещающий должности сутенера и, по-видимому, управляющего, слегка поднял короткие толстые брови.

– Их держали в загородном доме недалеко от Татищево. Один и тот же человек имел их… и меня. Потом привезли еще одну девочку, очень похожую на нас. Дело было ночью, и, может быть, они ничего не видели, но я видела. – Мужчина вынул упаковку «Дирола» и, высыпав на ладонь четыре или пять подушечек, закинул их в рот. Он разжевывал их медленно. Нижняя челюсть ходила вверх-вниз, из стороны в сторону. Дарья плохо себе представляла, как сразу можно пережевывать столько резины. – Через несколько часов, уже утром, нас отпустили. То есть нам всем сказали, что мы свободны, но после завтрака я никого из них не видела. Вышла из дому и пошла, куда глаза глядят, лишь бы подальше.

Ответом ей было продолжающееся жевание.

– Скажи, они приходили сюда?

Сутенер покачал головой.

– А может, они не захотели больше рисковать и стали искать себе более теплое местечко?

– Если бы это было так, мне стало бы об этом известно, – плохо произносимые слова прерывались нечастыми почмокиваниями. – Я был на квартире и у одной, и у другой. Не могли же они настолько оборзеть, что взяли и просто кинули меня, – кажется, он впервые задумался над столь очевидным вариантом. – Нет, я не верю. Зачем им где-то что-то искать? Посмотри повнимательнее, кто сидит за столиками. Спрос колоссальный. Мы прикормили народ, а теперь не можем выбросить на рынок товар. Сюда уже идут только за одним: получить на ночь подругу.